Казак крючков первая мировая война. Козьма Крючков: невероятный подвиг казака на Первой мировой

19 сентября выходит дополнение к Battlefield 1 «Во имя царя», которое раскроет одну из самых драматичных глав Первой мировой - участие в ней войск Российской империи. О том, насколько захватывающей была эта часть конфликта, говорит подвиг Козьмы Крючкова - первого русского героя этой войны, в неравном бою зарубившего 11 кавалеристов. Очередное доказательство того, что самые легендарные поступки совершают простые бравые парни

К лету 1914 года Европа была похожа на перегретый паровой котел - амбициозные монархии не уставали наращивать мощь своих вооруженных сил, дипломаты сбивались с ног, пытаясь удержать расползающиеся по швам союзы, контрразведчики дневали и ночевали на службе, пытаясь отловить многочисленных вражеских шпионов, социалисты и националисты копили силы и оружие, чтобы переиначить все по-своему. Мир готовился к неизбежной войне, и она не заставила себя ждать.

28 июня 1914 года сербский студент Гаврило Принцип застрелил эрцгерцога Франца Фердинанда, наследника австро-венгерского престола и события завертелись с калейдоскопической быстротой. Через месяц 23 июля Австро-Венгрия выдвинула Сербии 48-часовой ультиматум с массой условий, включающих допуск на ее территорию австрийской полиции для поиска террористов и экстремистов. Сербия согласилась на все, кроме полиции. Меньше чем через неделю, 28 июля Австро-Венгрия объявила Сербии войну, которая совсем скоро превратилась в мировую.

Российская Империя не могла остаться в стороне. 30 июля была объявлена всеобщая мобилизация, войска приготовились выступить на защиту братьев-сербов. Немцы, выступавшие на стороне австрийцев, потребовали прекратить мобилизацию и, не дожидаясь ответа, объявили войну России. Так, 1 августа 1914 года мы вступили в Первую Мировую войну, через 5 дней после ее начала.

А уже 12 августа Россия получила своего первого героя. Им стал, пожалуй, самый известный русский казак ХХ века - приказной Козьма Крючков.

Казак с Дона

Козьма Фирсович Крючков - настоящий донской казак. Он родился в 1890 году на хуторе Нижне-Калмыковский в Усть-Медведицком округе Войска Донского, в семье коренных казаков. Жили небогато, но честно, ничем особенным не выделяясь среди тысяч таких же семей. Козьма закончил станичную школу, рос сильным и ловким мальчишкой, слыл заводилой среди своих сверстников. К 1911 году, когда пришла пора записываться на действительную службу, он был уже женат, имел сына и дочь.

Его путь к Георгиевскому кресту начался в «Третьем Донском казачьем полку имени Ермака Тимофеевича», знаменитого русского первопроходца и покорителя Сибири. Полк этот был хорошо известен и обладал впечатляющими воинскими заслугами. Он являлся прямым наследником Донского казачьего Ханженкова полка, сформированного еще в 1804 году. В 1805 году казаки полка под началом Михаила Илларионовича Кутузова принимали участие в австрийском походе против французской армии. За храбрость и добросовестную службу подразделение получило Полковое Георгиевское знамя с памятной надписью. 3-ий полк долгое время воевал на Кавказе против мятежных горцев, готовился к участию в войне с Турцией в 1877-1878 годах, а теперь был переброшен к самой границе и поддерживал состояние полной боеготовности.

Служба Крючкову нравилась, и он постепенно рос по служебной лестнице - к 1913 году получил чин приказного и был рекомендован для дальнейшего повышения. В полку с такими славными традициями открывались внушительные перспективы, и молодой казак в самое ближайшее время видел себя подхорунжим, а то и есаулом на государевой службе.

Но войска, как известно, существуют для битв, и очень вскоре казакам пришлось проверить свои умения на практике. Новость о начале войны в полку встретили без особой тревоги - к войне готовились, ее ждали, и теперь пришло время проявить себя по-настоящему.

4 августа русская армия, не успевшая завершить мобилизацию сил, перешла границу с противником и начала масштабное наступление в Восточной Пруссии. 1-ая армия под командованием Павла Ренненкампфа (куда входил и 3-ий Донской казачий полк) наступала почти точно на запад, а 2-ая под началом Александра Самсонова должна была ударить с юга, перерезав пути отступления немецких сил. Предполагалось, что русские «клещи» охватят германскую армию с двух сторон и приведут ее к неминуемому разгрому, открыв главное направление наступления на Берлин через польскую Познань.

Первые бои при Шталлупенене и Гумбиннене действительно оказались удачными для русских - немцы потерпели поражение и начали отступление, не имея возможности передохнуть. Но по разным причинам развить успех не удалось. Ренненкампф простоял на месте два дня и не стал преследовать немцев, что позволило им перегруппировать свои силы и выстроить крепкую оборону. Отсюда уже виднелась перспектива затяжной позиционной войны на ближайшие 4 года, но русские не верили в это и готовились к новому наступлению.

Встреча с уланами

Утром 12 августа 1914 года Козьма Крючков во главе казачьего разъезда отправился на разведку. Их было четверо: приказной Крючков и трое рядовых - Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков. Задачей разъезда была разведка неприятеля в районе имения Александрово перед порядками готовившихся к наступлению русских войск.

В путь вышли ранним утром, верхом на конях и при полном вооружении. Шли осторожно, скрываясь оврагами и перелесками, стараясь высмотреть противника издали. С утра им не встретился ни один вражеский солдат, но ближе к полудню, как только разъезд поднялся на небольшую горку, казаки наткнулись на группу немецких улан: 27 человек под командованием офицера и унтерофицера.

Уланы - это легковооруженные кавалерийские части, использовавшиеся для разведки и дозорной службы. Легкие кавалеристы, вооруженные пиками, саблями, винтовками и пистолетами проходили качественную подготовку и считались элитой немецкой армии. Встреча с хорошо подготовленным и превосходящим по численности врагом не сулила русским казакам ничего хорошего. Но, быстро оценив обстановку, они ринулись в бой, надеясь отогнать врага, используя элемент внезапности.

Сперва немцы действительно здорово струсили и бросились бежать, изо всей силы погоняя своих коней, но через некоторое время поняли, что их преследуют всего четверо казаков. Резко развернувшись, они помчались навстречу.

Деваться некуда - казаки сами ввязались в драку, и отступать теперь было поздно. Немцы начали на ходу стрелять поверх голов Крючкова и товарищей, надеясь запугать их и вынудить сдаться в плен. Но казаки оказались не робкого десятка и, притормозив своих лошадей, принялись прицельно бить по уланам, сходу уложив двоих нападающих. Когда немцы приблизились, казакам пришлось разъединиться, и Крючков оказался окружен дюжиной улан. Патрон в винтовке заклинило, тогда он выхватил шашку и принялся работать - в этот момент немцы окончательно поняли, что русские не собираются сдаваться.

Схватка была крайне ожесточенной, немцы старались достать Крючкова своими длинными пиками, а он отбивался короткой шашкой. Один из улан налетел на него с разгона, но промахнулся, чуть не сшибив казацкого коня своей тяжелой лошадью. Вдогонку он получил удар прямо по затылку и тут же свалился замертво. Но и Козьма уже успел получить несколько ранений - его достали пиками в спину и плечо. За каждую свою рану он отвечал ударом остро отточенной шашки, звенела сталь, люди и кони тяжело дышали и вертелись в страшном клубке, походившем на пляску самой смерти.

В какой-то момент Крючков сумел выхватить пику у нападавшего немца и дело начало оборачиваться уже в его пользу - казаков учили обращаться с любым оружием, и орудовать ею он умел отменно. Крючков был ловчее, быстрее и удачливее своего врага - один за другим уланы замертво валились на землю, а он все еще держался в седле, хотя его конь «Костяк» получил 11 уколов пикой и вот-вот готов был пасть под своим седоком.

Его товарищи не отставали - чуть поодаль они, тоже смертельно уставшие и истекающие кровью, рубились с противником и постепенно одерживали верх.

С начала боя не прошло и пяти минут, а на земле вокруг бешено вращавшегося коня Крючкова уже валялись 11 немцев, смертельно раненых или уже мертвых. Еще 11 зарубили его товарищи-казаки. Вокруг в страхе носились лошади без всадников, повсюду было разбросано оружие, а на траве алели пятна крови. Немецкий отряд был уничтожен почти полностью - двоих раненых улан удалось взять в плен, и лишь трое сумели ускользнуть.

После боя раненые казаки на изможденных конях еле дотащились до расположения своего полка. Из седел их вынимали товарищи - вернувшиеся с битвы так ослабли, что едва могли стоять на ногах. Больше всех пострадал Козьма, врач насчитал шестнадцать ран на его теле: уколы в спину, плечо, предплечье, половина уха отсутствовала, три пальца на правой руке были разрублены саблей. Но эти раны не угрожали его жизни.

На пятые сутки в лазарете Крючкова навестил сам генерал-адъютант Ренненкампф. Павел Карлович, командовавший казаками во время русско-японской войны, знал толк в доброй кавалерийской рубке и решил лично посмотреть на такого лихого героя. Командующий армией коротко переговорил с Крючковым, поблагодарил его за верную службу и тут же наградил его Георгиевским крестом 4-ой степени за беспримерное мужество, проявленное в бою. Это был первый «Георгий» «Великой войны».

После подвига

Как только Крючков поправился, ему предоставили отпуск для поездки домой. Какого же было его удивление, когда совершенно незнакомые люди, встречавшиеся ему по дороге в родную станицу, спрашивали не тот ли он Козьма Крючков, который лично убил за раз 11 улан? Стесняться было нечего, и он честно отвечал, мол, да, тот самый. Оказалось, что пока он лечился в госпитале, о его подвиге сообщили самому Императору, а газетчики напечатали портреты Крючкова в прессе. Лицо Крючкова глядело с папиросных коробок, с лубков, открыток и плакатов по всей России. В кратчайшее время он стал самым известным и почитаемым российским героем, настоящим символом бесстрашия и непоколебимости русской армии.

Известно, что эта популярность его несколько тяготила. Простому казаку, выросшему в строгой старообрядческой семье, было непривычно такое пристальное внимание. Он предпочитал избегать бесед с репортерами, не любил фотографироваться, всегда скромно отговариваясь, что никакого подвига он толком-то и не совершал, а лишь хорошо нес свою службу, как учили его отцы-командиры.

После короткой побывки, Крючков вернулся в действующую армию. Война продолжалась, и он был нужен своей стране на фронте. В рядах своего 3-его Донского казачьего полка Козьма прошел ее от начала и до конца, был награжден еще одним Георгиевским крестом, медалями и золотым оружием, очень ценившимся в офицерской среде.

1917-ый революционный год он встретил в чине подхорунжего, и когда революционные настроения докатились до передовой, был избран председателем полкового комитета, стараясь сохранить свое разваливавшееся подразделение. После заключения Брест-Литовского соглашения о выходе молодой Советской России из войны, Крючков вернулся на Дон, стремясь ощутить вкус крепко позабытой мирной жизни.

Но мирной жизни не вышло. Бывшие однополчане оказались по разные стороны баррикад. Михаил Иванков, сражавшийся вместе с Крючковым в том памятном бою с уланами, оказался в Красной Армии, а Козьма выбрал другую сторону. В марте 1919 года после разгрома Донской армии белых, большевики начали репрессии и притеснения казачьего населения Верхнего Дона. Ответом на это стало Вешенское восстание донских казаков против советской власти, одним из заметных деятелей которого стал и Козьма Крючков. С обеих сторон воевали ветераны Первой Мировой - закаленные в боях казаки, уже попробовавшие на вкус и порох и холодную сталь клинка. Это был один из самых ожесточенных и кровавых эпизодов Гражданской войны в России.

Крючков успешно воевал против красных в составе партизанского казачьего отряда, получил чин хорунжего, еще несколько раз успел отличиться на поле боя, но его удача рано или поздно исчерпалась. В августе 1919 года Козьма Крючков был смертельно ранен в бою у деревни Лопуховка в Саратовской губернии и похоронен на кладбище родного Нижне-Калмыковского хутора на Дону.

Подвиг Козьмы Крючкова стал первым «медийным» подвигом в истории России, что, конечно же, нисколько не отменяет того, что он был настоящим. После него были сотни и тысячи других героев, не менее отважных и преданных своей Родине, но именно Крючков стал символом патриотизма и любви к Родине для воюющей России. О нем писали стихи, слагали песни, он смотрел на своих сограждан с плакатов и открыток, с лубочных картинок, очень популярных среди крестьян.

Тысячи соотечественников, служивших в армии и воевавших на фронте, или работавших в тылу, мечтали быть похожими на него и получить возможность проявить себя так же, как это сделал Крючков. И за рубежом знали о русском казаке Крючкове, в том числе и во враждебной Германии. Солдаты рейсхеера, наслышанные о жестоких и отважных казаках, больше не пробовали захватывать их в плен. Несмотря на все это, сам Крючков до конца своей жизни оставался скромным человеком, которого не смогли изменить громкая слава и бешеная популярность, что само по себе тоже в немалой степени являлось настоящим подвигом.

Когда я слышу его имя, то перед глазами встает старинная, порядком выцветшая открытка, случайно найденная в куче писем в бабушкином шкафу. На ней лубочный рисунок - молодой казак со щегольски закрученными усами, в лихо заломленной фуражке, которая, кажется, вот-вот упадет с его головы, нанизывает на пику с десяток уродцев в серо-зеленой военной форме. Рядом какой-то стих с «ятями» и, главное, имя героя - Козьма Крючков.

Ну не может реальный человек носить такое имя! Явно же это какой-то сказочно-былинный воин-герой. Бравый солдат, пра-пра-правнук Алеши Поповича и дед Ивана Бровкина...

Той открытки давно уже нет, а имя и рисунок почему-то запомнились. Но лишь через много лет я узнал, что изображен на нем был реальный человек, которого в начале прошлого века знал практически каждый подданный Российской империи. Самый настоящий герой, получивший первую боевую награду Первой мировой. Незаслуженно забытый герой незаслуженно забытой войны.

Козьма Фирсович Крючков родился в 1890 г. на хуторе Нижне-Калмыковском Усть-Хоперской станицы Усть-Медведицкого округа Войска Донского.

«Грамоте учился дома. Он не силен, но очень гибок, увертлив и настойчив. Всегда был первым во всех играх, требовавших ловкости. Отец Крючкова небогат, занимается земледелием. После женитьбы Крючков и его жена были главной опорой всей семьи. Среди хуторян Крючковы пользуются заслуженной репутацией домовитых и религиозных хозяев», - так писал о нашем герое Иллюстрированный журнал «Искры Воскресенье» от 24 августа 1914 года:

В 1911 г. Козьму призвали на военную службу в 3-й Донской казачий полк атамана Ермака Тимофеева. К началу Первой мировой войны он имел чин приказного, который соответствовал ефрейторскому званию в армии, и считался в полку одним из наиболее опытных бойцов.

Полк, в котором служил Козьма Крючков, стоял в Польше, в городке Кальвария. 12 августа местные жители сообщили казакам, что в окрестностях появился немецкий конный отряд. Было решено направить сторожевой дозор на поиски противника. Получив приказ от начальства, Крючков и трое его товарищей отправились на разведку.

Вот как сам Козьма описывает то, что произошло дальше:

«Часов в десять утра направились мы от города Кальварии к имению Александрово. Нас было четверо — я и мои товарищи: Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков. Начали подыматься на горку и наткнулись на немецкий разъезд в 27 человек, в числе их офицер и унтер-офицер».

Сначала немцы отступили, но потом, увидев, что казаков всего четверо, бросились в атаку. Теперь отступать пришлось казакам. Крючков с товарищами поскакал в сторону своих позиций, отстреливаясь от наседавшего противника. И довольно удачно - несколько немцев были убиты или ранены. Однако неприятель все-таки догнал казаков. Началась рубка…

«Меня окружили одиннадцать человек, - рассказывал потом Козьма. - Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважныя. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею по одиночке уложил остальных.

В это время мои товарищи справились с другими. На земле лежали двадцать четыре трупа, да несколько нераненных лошадей носились в испуге. Товарищи мои получили легкие раны, я тоже получил шестнадцать ран, но все пустых, так — уколы в спину, в шею, в руки. Лошадка моя тоже получила одиннадцать ран, однако я на ней проехал потом назад шесть верст».

Раненые казаки вернулись к своим. Крючков лежал в госпитале в Белой Оолите, где его посетил командующий русской армией генерал Павел Ренненкампф, который сам в прошлом был лихим кавалеристом. Генерал наградил Козьму за доблесть и мужество, сняв Георгиевскую ленточку со своего мундира и приколов ее на грудь героя.

Вот так Козьма Крючков стал первым русским воином, получившим боевую награду в начавшейся Мировой войне - Георгиевский крест 4-й степени за номером № 5501. А трое его товарищей были удостоены Георгиевских медалей.

О подвиге донского казака доложили императору Николаю II. Про Козьму написали практически все газеты и журналы России. Его портреты и лубочные картинки продавались в каждой лавочке. Бравый казак красовался на плакатах и листовках, папиросных пачках и почтовых открытках. О нем писали песни и слагали стихи.

Но война только начиналась и после короткого отпуска для поправки здоровья в родной станице Козьма возвращается в действующую армию. Начальство решает поберечь героя, и он получает должность начальника казачьего конвоя при штабе дивизии.

Сослуживцы Козьмы рассказывали, что когда дивизия отводилась с фронта на отдых в какой-нибудь город в тылу, то часто начальник дивизии сообщал городским властям, что приедет и Козьма Крючков. И тогда весь город будто сходил с ума. Гарнизон с военным оркестром выходил для торжественной встречи, горожане высыпали на улицы, чтобы непременно увидеть прославленного героя своими глазами. Торжественные речи, приемы, застолья. И обязательно ценные подарки (самым распространенным было оружие - казачья шашка в золотой или серебряной оправе).

Козьма Крючков не просто стал знаменит. Его имя стало нарицательным. Он превратился в полумифическую личность, в символ русской воинской удали и отваги, в наследника былинных богатырей. Небывалая волна патриотизма, охватившая всю Российскую империю в начале Мировой войны, подняла простого казака из далекой станицы и бросила к ногам ликующей и жаждущей подвигов толпы. Вам нужен герой - вот он, получите!

Впрочем, будем объективны.

Во-первых, в те годы Первая мировая воспринималась российским обществом как справедливая война против западных врагов России, многие называли её Второй Отечественной. И любая победа, а тем более такая яркая, не могла быть в народном сознании ничем иным как еще одним ярким подтверждением героизма и «избранности» нации, силы русского оружия.

Во-вторых, это действительно подвиг - вступить в бой вчетвером против 27 и выйти из него победителями. Причем противниками казаков были не какие-нибудь новобранцы или резервисты, а кадровые немецкие кавалеристы, прекрасно обученные военнослужащие полностью отмобилизованной и готовой к войне одной из самых сильных в Европе армий.

В-третьих, надо отдать должное нашему герою - «звездная болезнь», как сейчас говорят, его не затронула. Слава и известность ему претили, он не любил разговоров о том бое. Козьма не хотел играть роль «ряженого на ярмарке» и при первой возможности постарался вернуться на фронт в свой полк.

Козьма Крючков среди Георгиевских кавалеров (в центре в первом ряду).

В общем, Козьма Крючков продолжил воевать. И успешно - он получил два Георгиевских креста и две Георгиевских медали «За храбрость», закончив войну в звании вахмистра, на должности взводного урядника.

После февральской революции Крючков был избран председателем полкового комитета, а после развала фронта в декабре 1917 г. вместе с полком вернулся на Дон.

Но мирной жизни у казаков не получилось - началась Гражданская война. Крючков остался верным присяге и встал на сторону белых. Воевал умело, к концу 1918 г. получил чин хорунжего и стал командиром сотни.

В конце августа 1919 г. Козьма Крючков погиб возле села Лопуховки Саратовской губернии.

Одни говорят, что он попал в плен к красным и был расстрелян.

Другие рассказывают, что умер Козьма также как и жил - настоящим героем. Во время обстрела села в него попали несколько пуль. Одно ранение - в живот - было смертельным. Товарищи вынесли казака из-под огня и позвали врача. И когда ему пытались сделать перевязку, Крючков мужественно сказал: «Доктор, не портите бинтов, их и так мало… а я уже отвоевался».

Через полчаса Козьма Крючков скончался. Похоронили его на кладбище родного хутора.

Ну а потом… Знакомый многим печальный путь от всероссийской славы к практически полному забвению. А по-другому и быть не могло - герой Российской империи был врагом империи советской.

Но времена меняются. Мы пересматриваем свое отношение к истории России и к людям, которые каждый по-своему эту историю творили. Первая мировая постепенно перестает быть «забытой» войной, открывая перед нами свои страницы, называя имена воинов, которые сражались и гибли за свою Родину. Таких как донской казак Козьма Крючков. Хочется верить, что его имя будут знать не только специалисты и энтузиасты, занимающиеся военной историей и историей казачества. И что как и сто лет назад оно станет одним из символов воинской славы и мужества нашего народа.

Иван Переверзев

Герой России Донской казак-старовер полный Георгиевский кавалер Крючков Козьма Фирсович (1890-1919)

В годы Первой мировой войны имя Козьмы Крючкова было известно всей России. Бравый казак красовался на плакатах и листовках, папиросных пачках и почтовых открытках. Его портреты и лубочные картинки, изображающие его подвиг, печатались в газетах и журналах, в том числе уже во втором номере столичного еженедельника "Летопись войны 1914 года" и в 34-м номере от 26 августа 1914 г. популярного иллюстрированного журнала "Огонек". Московский иллюстрированный альманах "Великая война в образах и картинах" в передовой статье своего второго выпуска сообщал: "Вызывает всеобщий энтузиазм громкий подвиг казака Крючкова, открывшего длинный ряд случаев награждения нижних чинов орденом Святого Георгия за выдающиеся подвиги личной храбрости". Столь громкая слава рядового воина была следствием не только его невероятной доблести. Немаловажно, что свой подвиг казак Крючков совершил как нельзя вовремя - в первые дни войны на германском фронте, когда патриотические чувства переполняли русский народ, воодушевленный идеей Второй Отечественной войны против западных супостатов.

Козьма Фирсович Крючков родился в 1890 г. на хуторе Нижне-Калмыковском Усть-Хоперской станицы Усть-Медведицкого округа Войска Донского в семье коренного казака-старовера Фирса Ларионовича Крючкова. В детские и юношеские годы Козьма учился в станичной школе и помогал отцу по хозяйству, а в 1911 г. был призван на действительную службу в 3-й Донской казачий полк имени Ермака Тимофеева. К началу войны он уже имел чин приказного, соответствующий ефрейторскому званию, и в свои 24 года считался одним из наиболее опытных бойцов полка. Свою репутацию он подтвердил в первом же бою в конце июля 1914 г. (по Юлианскому календарю), подробности которого изложены на основе его собственного рассказа.

Полк, в котором служил Козьма Крючков, был расквартирован в Польше, в городке Кальвария. Получив приказ от начальства, Крючков и трое его товарищей: Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков - около 10 часов утра отправились в сторожевой дозор от Кальварии в сторону имения Александрово. Проехав 6 верст, казаки начали было подниматься на горку по пути следования, чтобы с возвышенности осмотреть окрестности, и внезапно столкнулись с разъездом немецких улан численностью 27 человек, которых возглавляли офицер и унтер-офицер. Встреча была неожиданной для обеих сторон. Немцы поначалу растерялись, однако, разобравшись, что русских всего четверо, решили взять их в плен и бросились в атаку. Казаки попытались ускакать врассыпную, но немецкие кавалеристы перекрыли пути отступления и окружили их.

Несмотря на неравенство сил, донцы и не думали сдаваться, решив в схватке дорого продать свою жизнь. Козьма Крючков сорвал с плеча винтовку, но второпях слишком резко передернул затвор, и патрон заклинило. В тот же миг сблизившийся с ним германец рубанул казака саблей по пальцам, и винтовка полетела наземь. Казак выхватил шашку и вступил в бой с окружившими его 11 врагами.

В завязавшейся кровавой сече Крючкова выручали ловкость, удача и быстрая, послушная лошадь. Сабельные удары то и дело доставали казака в спину, в шею, в руки, но, по счастью, они не наносили слишком серьезных ран. Через минуту боя Козьма был уже весь в крови, при этом его собственные удары по большей части оказывались смертельными для врагов.

Однако постепенно силы стали оставлять казака и его клинок стал разить недостаточно быстро. Немедля найдя выход из положения, казак схватил пику одного из улан и немецкой сталью проткнул поодиночке последних из 11 нападавших. К тому времени его товарищи справились с остальными германцами. На земле лежали 22 трупа, еще двое немцев были ранены и попали в плен, а потерявшие своих седоков немецкие кони, носились в испуге по полю. Только трое улан уцелели в схватке и спаслись бегством. Все казаки получили ранения, на теле Козьмы Крючкова позже насчитали 16 ран. Его лошадь также пострадала от ударов германских сабель, но исправно доставила хозяина в расположение казачьего полка.

Пять дней отлежал Козьма Крючков в лазарете в Белой Олите. Там 1 августа 1914 г. его навестил командующий русской армией генерал Павел Ренненкампф, сам в прошлом лихой рубака-кавалерист. Генерал поблагодарил Козьму за доблесть и мужество, а затем снял Георгиевскую ленточку со своего мундира и приколол на грудь героя-казака.

За свой подвиг Козьма Крючков был награжден Георгиевским крестом 4-й степени № 5501, он стал первым русским воином, получившим боевую награду в начавшейся Мировой войне. Трое его братьев по оружию были удостоены Георгиевских медалей.

О доблестном донском казаке доложили императору Николаю II, а затем историю его подвига изложили на своих страницах практически все крупнейшие газеты России. Козьма Крючков стал знаменит, в общественном мнении он сделался символом русской воинской удали и отваги, достойным наследником былинных богатырей.

Возвратившись в полк, Крючков получил отпуск и отправился в родную станицу долечивать раны и навестить свою семью. К тому времени был он женат, имел сына и дочь. Короткая побывка пролетела быстро, а война только начиналась.

Вернувшись в действующую армию, Козьма получил должность начальника казачьего конвоя при штабе дивизии. Популярность его к тому времени достигла своего пика. По рассказам сослуживцев, весь конвой не успевал прочитывать всех писем, приходивших на имя героя со всей России, и не мог съесть всей вкуснотищи, что присылали ему поклонницы в продовольственных посылках.

Когда дивизия отводилась с фронта на отдых в какой-нибудь город в тылу, то часто начальник дивизии сообщал городским властям, что приедет и Козьма Крючков, и весь гарнизон города с музыкой выходил встречать воинов. Всем горожанам непременно хотелось увидеть прославленного героя своими глазами. Город Петроград преподнес ему шашку в золотой оправе, причем клинок ее был весь исписан похвалами. От москвичей Крючков получил шашку в серебряной оправе.

Впрочем, при штабе Козьма прослужил недолго. Ему было ясно, что его здесь держат для "показа", роль выставочного экспоната ему вскоре надоела, и он по собственному желанию вернулся в полк.

Все последующие военные годы Козьма Крючков участвовал в ожесточенных сражениях, получил новые раны, заслужил новые награды. Германскую войну закончил, имея два Георгиевских креста и две Георгиевских медали "За храбрость", в звании вахмистра, на должности взводного урядника.

После февральской революции Крючков был избран председателем полкового комитета, а после развала фронта в результате "революционной пропаганды" в декабре 1917 г. вместе с полком вернулся на Дон. Но мирной жизни у казаков не получилось и на родной земле. Кровавая большевистская межа разделила отцов и детей, братьев и друзей.

Товарищ Козьмы Крючкова и участник того легендарного боя - Михаил Иванков - служил в Красной армии, а сам герой в марте-апреле 1918 г. собрал отряд из земляков и в ходе Гражданской войны противостоял другому знаменитому казаку - Филиппу Миронову, будущему командарму 2-й Конной армии. Бои были тяжелыми и жестокими, поскольку с обеих сторон сражались опытные бойцы, прошедшие сквозь огонь мировой войны.

Крючков воевал умело, к концу 1918 г. он получил чин хорунжего и стал командиром сотни. По воспоминаниям его тогдашнего командира, Козьма кроме храбрости и геройства отличался высокими моральными качествами. Он терпеть не мог мародерства, и редкие попытки своих сослуживцев разжиться за счет "трофеев от красных" или "подарков" от местного населения пресекал плетью. Кроме того, само наличие в рядах белых казаков прославленного героя было лучшей агитацией для набора добровольцев по станицам. А казачки, только узнав, что к ним на постой прибудет "сам Крючков", не скупясь, накрывали столы и для всех его товарищей.

В конце августа 1919 г. Козьма погиб в селе Лопуховки Саратовской губернии. Во время обстрела села красными сразу несколько ружейных пуль, выпущенных залпом, сразили его в живот. Товарищи тут же вынесли его из-под огня, но рана была настолько страшная, что все сразу поняли: смерть героя неизбежна. На попытку доктора сделать перевязку Крючков мужественно заметил: "Доктор, не портите бинтов, их и так мало… а я уже отвоевался".

Через полчаса хорунжий Козьма Фирсович Крючков скончался. Он был похоронен на кладбище родного хутора.

(*) На самом деле за свой подвиг казак Крючков был награжден не орденом Святого Георгия, а Георгиевским крестом 4-й степени. Достоверно не известно ни одного случая награждения нижних чинов Русской армии орденом Святого Георгия.

Донской казак-старообрядец хутора Нижне-Калмыкова Усть-Хоперской станицы Войска Донского. В 1911 г. был призван на действительную службу в 3-й Донской казачий имени Ермака Тимофеева полк. К началу войны он уже имел чин приказного (соответствовал ефрейтору в армии).

Во время Первой мировой войны был первым награжденным георгиевским крестом, получив крест 4-й степени за № 5501 за уничтожение в бою одиннадцати немцев. Сам он описывал тот бой следующим образом:

Легендарная личность.

(Вот ещё статья.)

Его портрет печатался на пачках папирос! Он смотрел с патриотических плакатов и лубочных картинок, с обложек журналов и с газетных страниц! Легендарный, вошедший в пословицы и поговорки, Кузьма Крючков! Никто из казаков, ни до, ни после него, не был так стремительно вознесен на пьедестал всенародной славы...

Как сообщали официальные источники: 12 августа 1914 года пятеро казаков 3-го Донского имени Ермака Тимофеевича полка, будучи в разъезде, столкнулись с разъездом в 27 германских.драгун наступив с ним в бой, разогнали его.

Есть и другие подробности, которые можно оспорить, а можно и принять на веру. А именно: в конно-рукопашной схватке четверо казаков (пятый в бою не участвовал - поскакал с донесением о противнике в полк) практически уничтожили весь немецкий отряд, причем К.Ф.Крючков зарубил 11 драгун...

Вот это-то и подвергалось сомнению! Как это так четверо и двадцать семь!? Как это.. один и одиннадцать??...

Проверить сегодня невозможно. Но есть факты бесспорные: казаки встретили разведку врага и не только не отступили перед семикратным превосходством противника, но и атаковали германцев. А признали Крючкова храбрейшим его же односумы: Астахов, Иванкин и Щегольков, что прикрывая друг друга, хрипя в смертельной схватке, кромсали врага по дедовским заветам. Кстати, все казаки за этот бой были награждены, все стали Георгиевскими кавалерами. И, разумеется, все заслуженно.

Кузьма Крючков родился в семье казака-старовера, в хуторе Нижне-Калмыковском, станицы Усть-Хоперской Усть-Медведицкого округа на Верхнем Дону в 1888 году.

В соответствии с традициями, восходящими к средневековью, уже утраченными в России, но еще жившими на Дону, в тринадцать лет был женат на пятнадцатилетней казачке... У казаков столь ранние браки обуславливались не ранней зрелостью людей прошлого, а хозяйственной необходимостью - работница в дом была нужна! Потому и была “жена” Крючкова на два года старше мужа, что в пятнадцать лет ломила в поле в полную взрослую силу!

Что же касается супружеских отношений, то они наступали у молодоженов в сроки, отпущенные природой, а не, так сказать, “социальным заказом”. В 1915 г. у Кузьмы Крючкова было двое детей: сын 4-х лет и дочь 3-х... Так что на службу в 1910 г. он шел человеком зрелым - отцом семейства. У Крючкова была крепкая патриархальная старообрядческая семья! Со своими, понятными казакам и никому другому внутренними отношения, со своей моралью и своими устоями, которые казаки не больно-то демонстрировали досужим исследователям.

В 1914 г. умелый и выносливый, верткий и смекалистый, в самом расцвете сил вступает Кузьма Крючков в главное свое земное предназначение: в войну, к которой был готов и физически, и нравственно. Он встречает ее без страха и видит в ней продолжение всего, что входит в понятие жизнь. А жизнь, как гласит казачья пословица, не гулянка, однако, и не похороны!

Его первый бои и первый подвиг - не случайны! Не дикие люди с перепугу пластали друг друга, а профессиональные воины-степняки гоняли холеных европейцев, как и сто, и двести, и триста, лет назад, не зная себе равных в конном бою, да и в бою вообще. Казаки порубили германцев, потому что были лучше обучены, храбрее, выносливее. Это подтверждает и тот факт, что традиционное еще в ХVI в. замеченное за казаками умение драться и побеждать в меньшинстве, даже в первую мировую при всех газах и пулеметах, цеппелинах и гаубицах, не было утрачено. За казаками были традиции, воинская культура, боевой дух.

Три следующие Георгиевских Креста Кузьма Крючков получил за две недели, когда его стали возить по войскам. И.. каждый новый командующий армией, куда привозили казака, считал своим долгом навесить ему еще один “Георгий”. И, наконец, Государь, приехавший к войскам, пожаловал тоже!

Так и стал Крючков полным Георгиевским кавалером. А это штука была очень серьезная с точки зрения даже материальной: 136 рублей золотом в год пенсиона, 100 десятин земли, потомственное.дворянство, первый офицерский чин и освобождение от всех видов платежей и податей на три поколения вперед.

А подлинный живой Кузьма Фирсович не спился, славой не зажрался, а покрасовавшись в отпуске в своей станице и хуторе, погулявши в обеих столицах, вдоволь наснимавшись у фотографов и даже в кинохронике, вернулся в свой 3-й Ермака Тимофеевича Донской казачий полк воевать. Полк был переведен на Румынский фронт и оставался там до конца войны. Боев хватало. Полк воевал отлично, и многим его успехам способствовал К.Ф. Крючков, поскольку оказался командиром толковым, хладнокровным и расчетливым, а храбрости ему было не занимать... По сообщению П.Н. Краснова, за боевые заслуги и как отлично зарекомендовавший себя командир, получил под начало сотню.

Дрался Кузьма Фирсович лихо, как говорится “в первом сступе” лицом к лицу с супостатом, потому бывал и ранен, и не единожды. В конце 16- начале 17 года он находился на излечении в госпитале г. Ростова, где у него украли и Георгии, и золотое оружие. Об этом писали ростовские газеты. И это, так сказать, последний газетный всплеск интереса к Кузьме Фирсовичу.

Грянула Февральская революция, стало не до Крючкова. Между тем, с февральской революции начинается новая жизнь Кузьмы Фирсовича, может быть и более героическая, и уж во всяком случае, более трагическая, чем та, что была прежде.

Вышедший из госпиталя Крючков был единодушно избран председателем полкового комитета. Полки шатались, митинговали. Россия рухнула, армия развалилась. В казачестве произошел раскол.

С кем Крючков? С красными или с белыми?

Поскольку Кузьма Крючков был плоть от плоти казачества, наитипичнейшим из казаков и в биографии, и в характере, и в судьбе, верным сыном Тихого Дона, а потому, разумеется, “принимать революцию или не принимать”-такого вопроса для него не было Верный присяге Отечеству, Крючков, разумеется, становится белым.

В начале 1918 г., через Дон покатилась Красная Армия, тикавшая с Украины от кайзеровских войск. Каждая проходившая часть накладывала, так называемые, “контрибуции” на станицы, реквизировала лошадей, продовольствие, одновременно начались массовые расстрелы. Сформированные комитеты деревенской бедноты грабили и насиловали. Число сторонников новой власти стремительно уменьшалось, но казаки, деморализованные и разоруженные, все еще медлили, словно надеялись на какое-то чудо. Они еще не были доведены до той степени отчаяния, когда оружием становится все...

К концу апреля Крючков и его товарищ подъесаул Г.И. Алексеев создали партизанский отряд из 70 человек с шашками и 23 винтовками. И даже с такими ничтожными силами Крючков пытался несколько раз нападать на станицу Усть-Медведицкую, где стояли прекрасно экипированные и вооруженные многочисленные отряды бывшего войскового старшины Миронова, все время подкрепляемые частями Красной Армии проходившему через Дон.

К началу мая зверства красных усилились, и строевые казаки хлынули в степь валом, что позволило подъесаулу Алексееву планировать нападение на окружную станицу 10 мая в 4 часа группа усть-хоперцев под командой Крючкова налетела на красные пикеты. Вооружаясь отбитым оружием, казаки под командой Крючкова и основная масса, атаковавшая станицу с фронта, под командой Алексеева вышибла из нее отряды Миронова. Бой был жестоким, станица несколько раз переходила из рук в руки, однако, победили белые.

За этот бой Крючков был произведен в хорунжие. С этого дня он становится не просто деятельным участником белого движения, но и признанным лидером коренного казачества. Хорунжий Крючков - это было совершенно новое явление в жизни казачества, это было новое, истинно народное казачье офицерство. Простые казаки доверяли Крючкову безраздельно.

Однако никакой героизм, никакое воинское мастерство не могли противостоять той силе, что накатывала на Дон. В августе 1919 г. начался отход Донской белой армии.

Крючков командовал арьергардом Донской армии, удерживая наседавших красных у станицы Островской, близ моста через реку Медведицу...

Группа офицеров разместилась в маленькой хате недалеко от моста, который нужно было удержать любой ценой. Перейдя его, красные разлились бы половодьем и охватили отступавшие обозы.

Был среди офицеров и Крючков. Все дальнейшее трудно объяснимо. На этой стороне, у моста, размещалась небольшая группа казаков, так называемого заслона. Мост считался “ничейным”, но красные уже перешли его, выкатили по сторонам моста два пулемета и стали окапываться. Вероятно Крючков понял, что возникла единственная секунда, в которую можно было еще все исправить. Объяснять замысел было некогда.

Он выскочил с шашкой к мосту один, крикнув на бегу казакам: "Братцы, за мной... Отбивайте мост”.

Пятеро или шестеро казаков прикрытия кинулись за ним. Однако, с моста навстречу им шел целый взвод красных, более сорока человек... Казаки остановились. Остановились и красные, видя, что на них в атаку бежит один человек.

По рассказам, Крючков успел добежать до ближайшего пулеметного гнезда и срубить пулеметный расчет из китайцев, когда его скосили из соседнего окопа пулеметной очередью. Схватка все же завязалась, в суматохе казаки успели вытащить героя из-под огня. Он был изрешечен пулями и очень страдал. Три пули попали ему в живот, поэтому Кузьма Фирсович был не транспортабелен. Его оставили умирать в станице. К ночи в Островскую ворвался Буденный. Узнав, что здесь находится Крючков, он пошел искать его по хатам. Буденный был пьян, и, ввалившись в горницу, где на кровати умирал Крючков заорал: «Встать. белая гнида!»

Вряд ли герой Кузьма Фирсович встал бы, даже если бы мог это сделать. Легенда говорит, что он осклабился в улыбке и плюнул в лицо врагу. Буденный махнул шашкой и зарубил героя, невольно прекратив его смертные муки. Ночью труп исчез и где похоронен, неизвестно.

Козьма Фирсович Крючков родился в 1890 году в населенном пункте Нижне-Калмыковский (Усть-Медведицкий округ Верхнего Дона). Родители будущего героя придерживались строгих правил воспитания и старались соблюдать патриархальные устои в семье. Уже в 17 лет Козьма Крючков получил коня и шашку. Спустя четыре года юноша оканчивает учебу в станичной школе и пополняет ряды третьего Донского казачьего полка, чтобы служить Отчизне. К тому времени молодой казак был уже женат, а в семье у него росло двое детей – девочка и мальчик. На Первой мировой юноша очень быстро превратился в смекалистого, умного и храброго казака, знающего толк в военном деле.

В одном из боев разъезд в составе четырёх казаков принял бой с германским кавалерийским отрядом из 27 человек. Лишь 3 германца сумели ускакать к своим, 24 были уничтожены, из них 11 убил лично Кузьма Крючков, получив при этом 16 колотых ран от пик и сабель врагов. Все казаки, участвовавшие с Крючковым в этом бою, были также награждены Георгиевскими крестами. Сам Козьма Крючков описывал тот бой следующим образом:
- Часов в десять утра направились мы от города Кальварии к имению Александрово. Нас было четверо - я и мои товарищи: Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков. Начали подыматься на горку и наткнулись на немецкий разъезд в 27 человек, в числе их офицер и унтер-офицер. Сперва немцы испугались, но потом полезли на нас. Однако мы их встретили стойко и уложили несколько человек. Увертываясь от нападения, нам пришлось разъединиться. Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважныя. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею по одиночке уложил остальных. В это время мои товарищи справились с другими. На земле лежали двадцать четыре трупа, да несколько нераненных лошадей носились в испуге. Товарищи мои получили легкие раны, я тоже получил шестнадцать ран, но все пустых, так - уколы в спину, в шею, в руки. Лошадка моя тоже получила одиннадцать ран, однако я на ней проехал потом назад шесть верст. Первого августа в Белую Олиту прибыл командующий армией генерал Ренненкампф, который снял с себя георгиевскую ленточку, приколол мне на грудь и поздравил с первым георгиевским крестом.
Козьме присвоили «привилегированную» должность при штабе дивизии - начальник конвоя. Современники героя рассказывали, что ему приходили на службу сотни писем, а штаб был буквально заполонен продовольственными посылками. Но спустя некоторое время Крючкову стала претить служба при штабе, и он вновь попросился на фронт воевать с немцами. Просьба казака-героя была удовлетворена и Козьма снова участвует в боевых действиях. В 1915-м он и еще десять однополчан в одном из сел вступили в схватку с врагом, который в два раза превосходил их по силе. Часть немецких оккупантов была убита, а часть взяли в плен. Казакам удалось найти ценнейшие сведения о местонахождении вражеских войск. И этот подвиг Крючкова был отмечен командирами. Козьма Фирсович удостоился звания вахмистра, а прибывший в ставку генерал лично пожал ему руку и сообщил, что гордится тем, что в его полку служит такой смелый и храбрый воин. Впереди было еще много боев, в которых Крючков получил немало ранений. Еще одно серьезное ранение Крючков получил на рубеже 1916-1917 годов. Его госпитализировали в Ростов. Там произошел неприятный случай: мошенники выкрали у казака «георгиевский орден», этот инцидент был описан в местной прессе. Германскую войну закончил, имея два Георгиевских креста и две Георгиевских медали "За храбрость", в звании вахмистра, на должности взводного урядника.

После февральской революции Крючков был избран председателем полкового комитета, а после развала фронта в результате революционной пропаганды в декабре 1917 г. вместе с полком вернулся на Дон. Но мирной жизни у казаков не получилось и на родной земле. Кровавая революционная межа разделила отцов и детей, братьев и друзей.

Козьма Крючков с марта 1918 г. сражался против «красных», стал командиром сотни. По воспоминаниям его командира, Козьма, кроме храбрости и геройства, отличался высокими моральными качествами. Он терпеть не мог мародерства, и редкие попытки своих сослуживцев разжиться за счет местного населения пресекал плетью. Кроме того, само наличие в рядах белых казаков прославленного героя было лучшей агитацией для набора добровольцев по станицам. А казачки, только узнав, что к ним на постой прибудет "сам Крючков", не скупясь, накрывали столы и для всех его товарищей.

В конце августа 1919 г. во время обстрела села "красными" сразу несколько ружейных пуль, выпущенных залпом, сразили его в живот. Товарищи тут же вынесли Козьму из-под огня, но рана была настолько страшная, что все сразу поняли: смерть героя неизбежна. На попытку доктора сделать перевязку Крючков мужественно заметил: "Доктор, не портите бинтов, их и так мало… а я уже отвоевался". Через полчаса Козьма Фирсович Крючков скончался. Он был похоронен на кладбище родного хутора Нижне-Калмыкова Усть-Хоперской станицы Войска Донского.

Пропаганда в Первой мировой войне - отдельная и малоизученая тема для исследований. Пропаганда того времени - еще более мощная, чем сейчас, затрагивала все источники информации. Любой человек верит печатному слову, приоритетнее только печатная картинка. В первые же дни войны налажен массовый выпуск открыток с изображением героев, листовок и - конечно же - плакатов.
Ниже - отличная подборка плакатов, посвященных подвигу донского казака Козьмы Крючкова, Первого Героя Первой мировой войны.
Оригинал взят у mikhael_mark в Кузьма Крючков в зеркале пропаганды.

14 августа 1914 года произошло достаточно важное событие. А именно - совершил свой подвиг казак Кузьма Крючков, ставший первым георгиевским кавалером в Первой Мировой войне. Это позднее, когда бои всерьёз разгорятся, георгиевских кавалеров станет столько, что из них укомплектуют целый батальон для охраны русской Ставки. А тогда, в 1914-м году пропаганда подхватила историю Крючкова и понесла её в массы, в надежде этим наглядным примером разжечь патриотический подъём. Предлагаю читателям своего блога подборку плакатов по "крючковской" теме, заболиво собранную в своём ЖЖ Вячеславом Кондратьевым ( vikond65 ). Исходное размещение рисунков .

В крючковской тематике, помимо халтурных рисовальщиков, отметился и знаменитый художник-баталист Николай Самокиш, его акварель - слева. Ну а справа - какой-то "Яшка-цЫган".

На этом плакате Крючков в одиночку дерется даже не с двадцатью семью, а с несметным полчищем врагов.

Напомню вкратце, в чём суть дела, для тех, кто немного подзабыл. Кузьма Фирсович Крючков, уроженец хутора Нижне-Калмыковского станицы Усть-Медведицкой, был отправлен с тремя другими казаками к имению Александрово. И случайно напоролись на немецкий кавалерийский разъезд. В тот, начальный период войны противоборствующие армии только ещё начинали развёртываться под прикрытием кавалерийских разъездов. Немцев было, по словам Крючкова, 27 человек. Поначалу они испугались и попытались ретироваться, но затем, видя, что русских всего четверо, перешли в атаку. Казаки, однако, не растерялись и встретили противника огнём, уложив нескольких человек. А потом вступили с ними в рукопашную. Далее дадим слово самому Кузьме Крючкову. "Увертываясь от нападения, нам пришлось разъединиться. Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважныя. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею по одиночке уложил остальных. В это время мои товарищи справились с другими. На земле лежали двадцать четыре трупа, да несколько нераненных лошадей носились в испуге. Товарищи мои получили легкие раны, я тоже получил шестнадцать ран, но все пустых ".

Кузьма Крючков

Товарищей Крючкова звали Василий Астахов, Иван Щегольков и Михаил Иванков. Георгиевский крест первому герою Мировой войны вручил лично генерал Ренненкампф, прямо в лазарете.

Стоит отметить, что версию Крючкова приняли не все современники. Вячеслав Кондратьев приводит в своём ЖЖ альтернативную версию, озвученную генералом К.М. Адариди, командиром 27-й дивизии: «К окрестностям города Сувалки подходил слабый германский разъезд 10-го конно-егерского полка, но был отогнан казаками, высланными командиром Оренбургского полка полковником Комаровым, в распоряжении которого находился взвод конвойной полусотни. Во время этой стычки сторонами были понесены первые за войну потери: немцы оставили на месте одного убитого, а из казаков один был ранен. Последнего командующий армией наградил Георгиевским крестом и он, таким образом, явился первым по счету георгиевским кавалером в Мировую войну ». Что ж, вполне возможно, что 24 убитых немца было и впрямь преувеличением (а какой солдат не любит прихвастнуть?), но, во всяком случае, налицо факт поражения, нанесённого во встречном бою более многочисленному противнику, и ранения Крючкова (получившего Георгиевский крест непосредственно в лазарете).

Пропаганда принялась эксплуатировать образ Кузьмы Крючкова на всю катушку, как мы уже имели возможность видеть (см. подоборку плакатов от В. Кондратьева). Сам Козьма Крючков на какое-то время превратился в прижизненный памятник самому себе: его активно приглашали на всевозможные мероприятия, у него брали интервью, с ним общались светские барышни. Было отчего вскружиться голове не слишком-то образованного и культурного рядового казака. Тем не менее, он нашёл в себе мужество прервать эту череду восхвалений в свой адрес и вернуться на фронт. И к концу войны дослужился до подхорунжего.

В годы Гражданской войны нашёл в себе Крючков мужество и ещё для одного поступка. Несмотря на развал фронта и деморализацию фронтовых частей, захватившую в том числе и казачество, Крючков сделал однозначный выбор - и встал на сторону белых. На сторону тех, кто сражался за историческую Россию, за веру, за традиции. И немудрено: вскоре после того, как стало известно о награждении Кузьмы Фирсовича, ростовская газета сообщала: "Среди своих хуторян семья Крючковых пользуется заслуженной репутацией домовитых и религиозных людей". С разрушителями Церкви такому человеку было явно не по пути.

Крючков служил в составе 13-го Конного полка Усть-Медведицкой дивизии. И погиб в бою около села Громки в 1919 году. Вероятно, именно это обстоятельство послужило причиной того, что подвиг Крючкова и его товарищей в советские годы усиленно замалчивался. А то и шельмовался, как в знаменитом "Тихом Доне" Шолохова. Изображать героизм белогвардейцев в "стране победившего социализма" было не принято.

Что же касается отмеченных Вячеславом Кондратьевым несуразностей в изображении первого боя Кузьмы Крючкова, то они были. На рзазнеых плакатах Крючков сражается то с драгунами, то с уланами, то с гусарами, некоторых немцев вообще нарядили в мундиры 1871 года. Но наглядная агитация во все времена мало заботилась об исторической достоверности. Гораздо важнее было создать у зрителя нужное настроение. Вот об этом и старались.