Клоун махает оторванной рукой. На семилукском заводе рабочему оторвало руку

В 2003 году американский альпинист отправился на прогулку по каньонам Юты. Но обычная вылазка на природу превратилась в 127-часовое испытание, которое заставило мужчину ампутировать собственную руку тупым перочинным ножом. Bird in Flight публикует пересказ статьи The Telegraph oб Ароне Ралстоне - человеке, который любит жизнь по-настоящему.

Уходя за горизонт, солнце заливает каньоны и гроты юго-восточной Юты на американском Западе глубоким красным свечением. Это очень красиво. Однако ночью, особенно если оказаться там в одиночестве, это место может выглядеть холодным и страшным. Тем более — если застрять в одной из расселин, разрезающих монолиты из песчаника пополам. И в дневное-то время сложно ожидать, что вас кто-то услышит, но ночью крики о помощи повисают в полном безмолвии.

Мало кто знает об этом лучше 35-летнего Арона Ралстона. В 2003 году он отправился на одиночную горную прогулку неподалеку от Робберс-Руст — старого бандитского убежища, которым пользовался на исходе эпохи Дикого Запада Буч Кэссиди. Но когда Ралстон спускался по узкой расщелине в каньоне Блю Джон, большой валун пришел в движение, раздавив правое предплечье Арона и прижав его к стене каньона.

Пять с половиной дней молодой человек пытался освободиться, пока ему не пришлось сделать невероятное: используя тупой перочинный нож, он начал ампутацию собственной руки.

Ралстон родился и провел детство в пригороде Индианаполиса, штат Индиана, но в возрасте 11 лет переехал с родителям в Денвер, расположенный в горном штате Колорадо. Он был способным студентом и после окончания университета переехал в Аризону, где устроился на работу в компанию Intel. Однако зов природы был слишком силен, и через некоторое время Ралстон уволился и переехал в Аспен, в Скалистые горы Колорадо. В Аспене он занимался велосипедным и лыжным спортом и ходил по горам. Арон решил стать первым, кто покорит все 55 вершин штата высотой более 4 267 метров, причем в одиночку и зимой.

Арон решил стать первым, кто покорит все 55 вершин штата высотой более 4 267 метров, причем в одиночку и зимой.

Ралстону не удалось выполнить намеченное за один сезон, к весне 2003 года. Снег начал таять, а это значило, что, чтобы продолжить свои восхождения, ему придется ждать следующей зимы. «На некоторых из этих вершин — самые смертоносные снежные покровы в мире, — рассказывает Арон. — Я говорю это не для самовосхваления, а просто чтобы объяснить, чем я занимался, когда отправился в каньон в Юте в 2003 году».

В субботу, 26 апреля 2003 года, не сообщив никому о своих планах, Ралстон собрал туристические ботинки, питьевой набор, рюкзак, альпинистское снаряжение и, что примечательно, складной нож с набором инструментов. Он поместил горный велосипед в кузов грузовика и отправился в отдаленный уголок Юты, добираться до которого нужно было почти пять часов.

По словам ушедшего на пенсию обходчика управления национальных парков США Стива Сванке, крошечный городок Моаб находится «у черта на куличках». «А теперь представьте, что вы доехали к черту на кулички, а оттуда проехали еще два с половиной часа. Эта дорога приведет вас к началу тропы в каньоне Подкова, где Арон Ралстон начал свой поход. Это полная глухомань», — объясняет он.

Ралстон планировал лишь дневной поход и, возможно, немного спусков на веревке, чтобы изучить местные щелевые каньоны. Он взял с собой почти четыре литра воды — более чем достаточно для короткой поездки. К вечеру он собирался вернуться в Аспен.

В характерно ярком и динамичном фильме режиссера Дэнни Бойла «127 часов», который вышел в 2011 году, мы видим, как Ралстон, которого играет Джеймс Франко, едет на велосипеде по фантастической красоты ландшафту, состоящему из красного песка и теней. Он встречает двух девушек и отправляется с ними купаться в идиллической заводи, спрятанной в одном из каньонов.

Но после того как Ралстон попрощался с девушками, чтобы продолжить свой поход, с ним произошел несчастный случай. Он оставил велосипед и отправился к каньону Блю Джон пешком. На форуме одного из сайтов для альпинистов написано, что для прохождения каньона требуются определенные технические навыки, но Арон, несомненно, отвечал этим требованиям. «Я привык быть в гораздо более рискованных ситуациях, — говорит он, — и думал, что этот каньон окажется для меня как прогулка в парке: оползней не было, день был прекрасный, и я, по сути, просто гулял».

Однако внезапно Ралстон поскользнулся и провалился в глубокую расселину, покачнув в процессе застрявший в ней валун весом 360 килограммов. Сдвинувшаяся глыба раздробила его предплечье и пригвоздила Ралстона к стене каньона.

Арон предпринял несколько бесплодных попыток расколоть валун с помощью своего перочинного ножа, но тот и так уже был довольно тупым, а удары по камню лишь ухудшали ситуацию. В ту первую ночь, когда темнота опустилась на каньоны Юты, Ралстон осознал, насколько он здесь одинок. «Если хотите, чтобы кто-то появился и помог вам в случае, если произойдет что-то плохое, лучше сообщить кому-то, куда вы направляетесь. И я, конечно же, хотел, чтобы кто-то знал — но я сделал свой выбор, и мне пришлось за него отвечать». Однако это было далеко не просто. Ралстон говорит, что валун давил на его запястье так сильно, что он не ощущал ничего до кончиков пальцев. «Это называется синдромом сдавливания — когда нервы и кровеносные сосуды оказываются зажатыми, и ткань отмирает», — объясняет он.

Сдвинувшаяся глыба раздробила его предплечье и пригвоздила Ралстона к стене каньона.

Он начал втыкать лезвие ножа в мертвую кожу на большом пальце. Пш-ш-ш-ш-ш-ш. Он слышал, как воздух выходит из его разлагающейся руки.

«Я довольно быстро понял, что для того, чтобы освободиться, мне понадобится отрезать руку, но я чувствовал внутреннее сопротивление, не хотел этого», — говорит Арон. С наступлением второго дня к нему пришло понимание, что это неизбежно, и он начал искать способы совершить задуманное: пытался «впилиться» в руку, искал жгут, но понял, что нож слишком туп, чтобы пропилить кость. За этим отчаянием последовало своего рода умиротворение — осознание, что сделать ничего нельзя и что он здесь умрет: «От меня больше ничего не зависело. Все, что я мог, — пройти этот путь до конца».

Спустя пять с половиной дней в каньоне, без воды, в исступлении и галлюцинациях, Ралстон пережил откровение: «Я почувствовал, как моя кость гнется, и осознал, что могу использовать валун, чтобы сломать ее. Во мне будто фейерверк взорвался — я понял, что смогу выбраться оттуда».

Арон использовал вес тела, чтобы силой согнуть руку до тех пор, пока камень не переломил предплечье. После этого он воспользовался насадкой своего гидратора — гнущейся резиновой трубкой, через которую вода подается из пакета в рот, — в качестве импровизированного жгута и начал пилить остатки хрящей, кожи и сухожилий перочинным ножом.

Если от чтения этого описания у вас тошнота подступает к горлу, фильм Бойла может оказаться для вас непереваримым. Каждый раз, когда персонаж Ралстона предпринимает попытку перерезать нерв, Бойл использует громкий металлический звук, чтобы подчеркнуть его мучительную боль. Звук наполняет зрительный зал, и хочется отвернуться от экрана.

Но Ралстон утверждает, что Бойл изобразил все идеально. «Перерезая нерв, я обрубал линию прямой связи с моим мозгом. Центральная нервная система — вот она. Это тяжело для восприятия, но я считаю, что это оправданно, — говорит он. — Невозможно показать меньше, и чтобы зритель все равно понял, через что я прошел. Сама ампутация длилась больше часа, так что я думаю, что три минуты, показанные в фильме, это именно оно. На самом деле, я испытывал эйфорию, и зрители фильма тоже выражали одобрение и хлопали. В фильме Франко маниакально смеется, потому что он сломал свою кость, и именно так это и было. Я улыбался до ушей, взяв в руку нож, чтобы начать это ужасное дело. Это было травматично, но то, что я смог выбраться оттуда, было подарком судьбы».

Арон использовал вес тела, чтобы силой согнуть руку до тех пор, пока камень не переломил предплечье. После этого он воспользовался насадкой гидратора в качестве жгута и начал пилить остатки хрящей, кожи и сухожилий перочинным ножом.

Ампутация руки заставила Ралстона пережить экстремальную боль и в то же время абсолютную эйфорию, потому что он знал, что близится к освобождению. По его словам, в момент, когда он выбрался из каньона, он словно переродился, потому что уже успел смириться с неизбежностью смерти. Ралстон воспользовался своим фотоаппаратом-мыльницей, чтобы запечатлеть скалу и отрезанную руку в качестве прощального послания валуну: «Иди к черту, я выбрался!»

Ему удалось сделать импровизированную перевязь и спуститься на веревке на 20 метров, на дно каньона. По иронии судьбы, это оказалось единственным техническим моментом его экспедиции. И проделал он это после пяти дней без сна и ампутации руки. Весь в крови, он начал движение из каньона. На пути ему встретилась семья туристов, которая вызвала службу экстренной помощи.

Капитан Кайл Эккер из полицейского отделения округа Эмери говорит, что родные и друзья Ралстона заявили о его пропаже буквально за день до этого. Хотя он не сказал никому, куда направляется, они были уверены, что он именно в этих местах. «Мы стали проверять юго-восточный угол округа, и нам повезло, что мы нашли его грузовик у начала тропы в каньон Подкова».

В тот день Стив Сванке был на работе с раннего утра, когда ему позвонили с информацией о пропаже туриста. «Мы ощущали срочность наших действий. Мы бросили на это дело все ресурсы. К трем часам дня мы обнаружили его и доставили на вертолете в больницу, где его состояние было стабилизировано. Я не был удивлен тем, что он выжил, — он был силен физически, у него был крепкий ум, он находился в привычном ему окружении и был технически подкован. Кроме того, он очень хотел жить».

При перелете в больницу спасатели опасались, как бы обессилевший Ралстон не уснул. Каково же было их удивление, когда, выйдя из вертолета, он самостоятельно проследовал в приемный покой.

С тех пор Ралстон возвращался в каньон Блю Джон 10 раз: с друзьями, съемочными группами телеканалов и продюсерами фильма «127 часов». Некоторые сцены из этой картины даже были сняты там.

По вполне понятным причинам путь к исцелению оказался непростым. Поначалу Ралстон был настроен на то, чтобы продолжать бросать себе вызов. Используя специальный протез вместо руки, он попробовал свои силы в сверхмарафонах, экстремальном альпинизме и сплавах на плотах. Кроме того, ему, наконец, удалось достичь цели, поставленной до несчастного случая, и покорить все 55 вершин штата. По словам Ралстона, его стало посещать чувство собственной неуязвимости — ощущение, что если случай в Юте не убил его, то это не сможет сделать ничто. «В какой-то момент я осознал, что двигаюсь прямо туда же, в то место в каньоне, где моя жизнь висела на волоске», — говорит он сегодня.

Его стало посещать чувство собственной неуязвимости - ощущение, что если случай в Юте не убил его, то это не сможет сделать ничто.

В 2006 году Ралстон потерял троих друзей, покончивших жизнь самоубийством, и, по его словам, это стало последним звонком — он почувствовал, что получил второй шанс. Он хотел больше заниматься некоммерческим проектом, в рамках которого брал ветеранов-инвалидов в горные походы, помогать трудным подросткам и заниматься охраной национальных лесов и заповедников Колорадо. Но он также понимал, что пришло время остепениться.

«Я влюбился в девушку, однако она бросила меня, и я был опустошен. Спустя полгода у меня началась депрессия, но я поклялся себе не следовать примеру друзей», — признается он. В начале 2007 года Арон оказался в баре в Аспене, на концерте группы своего друга, и встретил там Джессику. Она угостила его пивом, они разговорились, а на следующий день отправились в горы. В августе 2009 года Арон и Джессика поженились, а сегодня с сыном Лео живут в Боулдере, штат Колорадо. Ралстон уверен, что его жена сыграла огромную роль в его исцелении. «Сегодня моя жизнь — это моя семья, — отмечает он. — Именно это важно».

В конце фильма Бойла мы видим настоящего Арона Ралстона, сидящего вместе с Джессикой и Лео на диване, на фоне каньона. Ралстон говорит, что хотя тогда он вообще ничего о них не знал, но именно они стали причиной, по которой он смог выбраться из каньона живым: «У нас есть насущные мечты о свободе, любви и контакте с другими людьми. Именно они помогли мне выбраться».

За сорок пять лет армейской службы мне не раз приходилось встречаться с мужественными людьми, но с такими, как Чекавинский, вряд ли можно столкнуться дважды. Приходилось ли вам слышать, чтобы человек с начисто оторванной рукой мог еще в течение семнадцати часов оставаться в строю и продолжать руководить боем своего подразделения? А Николай Чекавинский мог.

Это было в незабываемые дни прорыва блокады Ленинграда.Командир взвода разведки третьего батальона бригады старшина 1-й статьи Николай Васильевич Чекавинский был хорошо известен воинам. Еще в марте 1942 года, в боях на реке Янзеба, он с разведчиками И. В. Булаковым, С. В. Хусаиновым, С. Я. Мартыновым, С. М. Французовым, И. Р. Карповым и другими десятки раз ходил за линию фронта и в неимоверно трудных условиях добыл несколько "языков" - они в ту пору очень были нужны командованию.

В сентябре того же года бригаду перебросили под Синявино. Мы шли к острию клина, которым волховчане стремились протаранить вражескую оборону и выйти на соединение с войсками Ленинградского фронта. Тогда углубились на 5 - 6 километров, но на флангах прорыва, ширина которого составляла 4 - 5 километров, противник удерживал сильно укрепленный пункт Тортолово. Из этого пункта он наносил удары по нашим войскам. Наступление приостановилось. Гитлеровцы стремились отрезать прорвавшиеся вперед советские войска. Наша бригада должна была не дать сомкнуться его клещам.

Больше двух недель днем и ночью не прекращался бой.Местность болотистая, дорог нет. Днем все пространство простреливается насквозь, даже проползти не возможно. В этих условиях наши разведчики отыскивали проходы, встречали и сопровождали выходившие из "котла" подразделения. Николай Чекавинский, топограф по профессии, до войны исколесил с теодолитом полстраны. Он участвовал в реконструкции Мариинской системы, в сооружении канала Москва - Волга, в проектировании Куйбышевского гидроузла. Он хорошо читал карту, прекрасно ориентировался в любой обстановке.

Во вражеский тыл он предпочитал пробираться небольшими группами, но с преданными друзьями. На синявинских болотах почти каждую ночь Чекавинский уходил за линию фронта изучать оборону врага. Притащил еще пять "языков", из которых один оказался много знающим гитлеровским офицером.В начале октября 1942 года бригада в основном выполнила свою задачу, но наш третий батальон оказался во вражеском кольце. Обессилевшая бригада не могла оказать ему достаточной помощи.

Через сутки в батальоне кончились боеприпасы и продовольстрие, без медицинской помощи стали умирать раненые. У меня не было никаких резервов. И в этот момент я подумал о Николае Чекавинском, в опыт солдата и талант разведчика которого я верил всей душой. По рации передал комбату-3 Анискову и комиссару Работягову: "Помочь ничем не могу. Положитесь на Чекавинского. Он сделает все возможное. Выходите за ним через болота. Если сохранится связь - поддержим огнем".

Чекавинский нашел тропу через болота. Одну-единственную. По ней можно было только проползти. И воины третьего батальона - их оставалось к тому времени 147 человек - вверили судьбу отважному разведчику. Чтобы не сбиться с тропы, Чекавинский предложил использовать телефонный кабель: находясь впереди, он будет разматывать катушку, а остальные, держась за провод, последуют за ним. Уговорились: огонь открывать лишь в крайнем случае.

Три часа ползли бойцы по болоту неполные три километра под носом у противника. Когда батальон уже выбрался на сухое место, враг, по-видимому, все же заметил что-то и, осветив местность ракетами, открыл пулеметный и минометный огонь. Несколько человек было ранено, в их числе и Чекавинский. Однако все 147 человек были спасены. Было спасено и Знамя части. Чекавинский отказался от госпитализации. Бригадные врачи на ходу залечили его раны.

После сентябрьских боев бригада отошла на переформирование и отдых. А в начале 1943 года она вновь подошла к Тортолову, чтобы принять участие в прорыве блокады Ленинграда. В январе 1943 года Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов проверил готовность морской бригады к боям. Кто-то из моих заместителей рассказал ему о разведчике Чекавинском. Климент Ефремович заинтересовался им. После беседы с ним он поблагодарил Чекавинского за службу, пожелал ему новых успехов и перед строем бригады наградил его именными часами. На внутренней стороне крышки была выгравирована надпись; "Сердечно дарю именные часы перед строем 73-й морской бригады отважному, мужественному, бесстрашному разведчику Чекавинскому. Ворошилов К. Е. 6.1.43 г.".

Морозным утром 12 января 1943 года наши части начали прорывать оборону противника. О такой обороне обычно пишут: долговременная, многополосная, сильно укрепленная. Что она представляла из себя на нашем участке, мы уже знали по сентябрьским боям.Бригаде предстояло взять Тортолово - сильно укрепленный пункт врага, напоминавший морской форт. Командование Волховского фронта понимало трудность поставленной перед нами задачи. В течение первых двух дней ожесточенных боев нам не удалось продвинуться ни на шаг. Живучими оказались огневые точки врага, глубоко врытые в землю. Наши танки встречались сильнейшим огнем и, неся потери, не могли продвинуться дальше первой траншеи.

К утру 13 января в сводной роте третьего батальона выбыли из строя командир и его заместитель. С моего разрешения командовать сводной ротой был назначен Н. Чекавинский. Вот тут-то и проявился талант советского воина. Обходя позиции своей роты, Чекавинский видел, как его боевые друзья засыпают в траншеях при 30-градусном морозе и почти не реагируют на близкие разрывы снарядов. Но по бессистемному, случайному огню противника он чувствовал, что и враг вымотан вконец. У Чекавинского возникла дерзкая мысль; ведь этим можно воспользоваться - впереди ночь, только бы суметь бесшумно сблизиться и внезапно атаковать врага. Его план был одобрен и утвержден. Решили тортоловскую крепость врага взять ночным внезапным штурмом сводной роты чекавинцев.

Братки! - обратился к морякам Чекавинский. - Перед нами поставлена ответственная; боевая задача. Сегодня ночью попытаемся штурмом взять Тортолово. Обойдем укрепления стороной. Убежден, что это возможно. Но буду откровенен, и вы должны об этом знать: идем почти на верную смерть. Кто готов со мною на подвиг во имя Родины добровольно - шаг вперед!

Из восьмидесяти человек сводной роты семьдесят пять моряков сделали этот шаг. Я приказал артиллеристу полковнику Д. А. Морозову приготовиться к огневому налету по Тортолово, но Чекавинский категорически запротестовал. - Противника тревожить не надо, - сказал он, - огневого налета не делать и режима огня не менять до тех пор, пока моряки не окажутся в Тортолове. Я согласился с его решением.13 января 1943 года в 22.00 сводная рота вышла на задание. Впереди, рядом с Чекавинским, шли проверенные в деле его товарищи - разведчики Иван Буланов, Сергей Хусаинов, Иван Карпов, Михаил Мартынов. Все в немецкой форме, в руках кинжалы. С затаенным дыханием они подбирались к фашистским дозорным и часовым, бесшумно снимали их, освобождая путь роте. Почти два часа ползли смельчаки вперед, обходя опорный пункт врага слева.

В 24.00 рота подобралась к вражескому опорному пункту с запада. Ночную тишину разорвали автоматные очереди, взрывы гранат. В свете разрывов и обильно вывешенных всполошившимися фашистами осветительных ракет мы увидели над холмом красное знамя - кусок кумача, прихваченный с собой моряками. Через несколько минут заработала артиллерия обеих сторон. Наша артиллерия прикрывала роту от вражеских атак с запада, а дзоты противника ограждали огнем свою крепость от проникновения наших подкреплений с востока. Тортоловская позиция была в сплошном огненном кольце, а внутри этого клокочущего ада шел рукопашный бой.

Противник был застигнут врасплох. Многие фашисты выскакивали из блиндажей полураздетыми. Траншеи были завалены трупами. В один из блиндажей наши бойцы заталкивали пленных. Но силы были неравными. Противник оборонял Тортолово отборным батальоном, а с нашей стороны действовала лишь рота моряков. Оправившись от внезапности, враг начал оказывать сильное сопротивление. Некоторые огневые точки он удерживал в течение ночи и всего дня 14 января и своим огнем исключал возможность подхода наших подкреплений. В то же время огневые точки врага, захваченные нами, вели огонь в упор, прямо в лоб, отбивали все контратаки противника.

Около часу ночи в рукопашной схватке Николай Чекавинский был тяжело ранен. Ему оторвало левую руку по локоть. Санитара поблизости не было, товарищи наспех перетянули предплечье жгутом, сделанным из провода, и хотели отнести пострадавшего в укрытие. Но мужественный командир заявил: "Все по местам! Будем драться, пока бьется сердце". Возбужденный боем, Николай ни на минуту не прекращал командовать ротой. Он расставлял воинов для обороны, отражал контратаки, выкуривал противника из еще не занятых огневых точек.

И так продолжалось в течение всего дня 14 января. Преодолевая нечеловеческую боль, Чекавинский оставался на командирском посту, продолжал руководить боем. Своей железной волей, мужеством он звал на подвиг товарищей. Крепость Тортолово была взята и удержана. Но еще до того как подоспело подкрепление, Чекавинский был еще раз тяжело ранен - перебита вторая рука, ребро, повреждена правая нога. Я узнал о беспримерном поведении Чекавинского в бою после. Помню, как мимо командного пункта пронесли на носилках отважного разведчика.

Бригадный врач, осмотрев раны Чекавинского, доложил, что положение безнадежное из-за многочисленных ран и громадной потери крови. Медицинская помощь, по-видимому, не понадобится. Я подробно доложил командующему фронтом К. А. Мерецкову о подвиге Николая Чекавинского. Командующий приказал срочно оформить наградные документы и нарочным доставить в штаб фронта. Было решено представить Чекавинского к званию Героя Советского Союза, остальных храбрецов - к другим боевым наградам. Кроме того, командующий приказал объявить о подвиге моряков всему личному составу бригады.

Николай Чекавинский, уже находясь в госпитале, совершил еще один подвиг: он победил смерть. В санитарной роте, куда наш герой был доставлен в бессознательном состоянии, ему сделали переливание крови. Военфельдшер Логинова отдала ему 400 граммов своей крови. Затем его срочно отправили в госпиталь санитарным поездом, следовавшим на Урал. Полгода пролежал он в госпитале в Ирбите. Могучий организм моряка с помощью внимательных, заботливых врачей выстоял. После госпиталя Чекавинский вернулся в Москву, женился, воспитал хорошего сына.

Жуткий случай, оставивший отца пятерых детей Руслана Шумейко без руки, произошёл 24 сентября на Семилукском огнеупорном заводе (ООО «Ника-ПетроТек»).

33-летний шихтовщик менял мешки по сбору пыли на станке по переработке промышленной смеси, когда из-за большого разряжения в вентиляционную систему засосало сначала мешок, а потом и руку рабочего. Конечность попала прямо на шнек. Последствия оказались самыми печальными. Мужчине оторвало руку выше локтя.

Для супруги Руслана это — настоящая трагедия. Вместе они воспитывают пятерых детей — 16-летнюю Ангелину, 8-летнего Вову, 4-летнего Вадима, 3-летнюю Алину и годовалого Данила. Двое старших ребят Руслану неродные. Это дети от первого брака жены. Сейчас женщина находится в декретном отпуске, поэтому единственным кормильцем в семье был муж Руслан.

Глава семейства уверен в том, что не нарушал правил техники безопасности. Чтобы добиться от предприятия компенсации, бывший рабочий нанял адвоката.

— О какой вине может быть речь, если в этот день мне даже инструктаж никто не провёл? — возмущен Руслан Шумейко. — Плюс ко всему менять мешки во время работы этого станка всегда опасно! А это входило в мои обязанности. Отключать агрегат меня не учили, да и, наверное, не разрешил бы никто. Раньше вместо мешка там был шнек, который выталкивал пыль. Но позже руководство решило сменить его на обычные мешки из-за того, что фильтры быстро забивались. Больше всего сейчас меня удивляет поведение начальства. Ни на момент ЧП, ни после него никто ко мне из них не пришел, чтобы узнать о моем самочувствии. Им всё равно, кто будет кормить теперь моих детей!

Но на предприятии опровергают слова рабочего.

— На заводе обеспокоены случившимся, и пострадавшего неоднократно посещали наши представители, — рассказали в пресс-службе «Ника-ПетроТек» — Кроме того, Руслану Шумейко предлагали помощь помимо той, что предусмотрена законодательством. Он попросил время, чтобы подумать, чем может помочь ему предприятие. Однако из СМИ днём позже мы узнали, что он по каким-то причинам решил общаться с заводом через адвоката и намерен подать в суд.

Также в пресс-службе отметили, что инструктаж проводится один раз в квартал. И Шумейко прошёл его 18 августа.

Сейчас в случившемся разбирается Следственный комитет. По результатам проверки станет известно, чья эта была вина.
Однако пользователи интернета почти уверены, что руководители завода «выйдут сухими из воды». Хотя риск быть травмированным есть там почти у каждого.

— На заводе ужасающие условия! — рассказали корреспондентам «МОЁ!» рабочие. — Везде грязь, пыль! Старое и ржавое оборудование, отсутствие фильтров! Поэтому устроиться сюда очень легко. Руководители не требуют ни медкнижек, ни опыта работы. А зарплата для районного центра довольно неплохая — порядка 30 тысяч рублей.