История памятника Петру I у Михайловского замка (Инженерного) на площади Коннетабля, сама по себе интересна, потому что протянулась практически на весь XVIII век. Началась она в 1716 году, когда приглашенному итальянскому скульптору Карло Бартоломео Растрелли поручили создание конного памятника императору. В первых эскизах скульптора сразу же обозначилась основная задумка всей композиции – Петр в образе римского императора, с лавровым венком на голове, восседающий на коне. Прототипом послужил конный памятник Марку Аврелию в Риме.

Марк Аврелий. Памятник в Риме.

Модель памятника многократно дорабатывалась, дополнялась, корректировалась, в том числе, по заметкам самого Петра, с его лица была слеплена маска, которую использовал Растрелли, однако кончина царя в 1725 году надолго остановила работу над завершением установки памятника.

В 1743 году, после осмотра и одобрения модели Елизаветой Петровной, Растрелли приступает к изготовлению большой скульптуры. Работа над ней была завершена в 1744. Так сложилась судьба - ни при жизни Петра, ни при жизни создателя памятника, он не был установлен. В этом же 1744 году Карло Бартоломео Растрелли умирает в Петербурге, и отливку статуи Петра в бронзе по восковым моделям отца осуществляет уже его сын Франческо три года спустя. Императрица Екатерина II оценила памятник и сочла его недостойным великого монарха, после чего Растрелли младший был отстранен от дел, а Екатерина заказала новый памятник Петру вместо «неудачного» труда Растрелли.

За работу над памятником великому царю взялся французский скульптор Этьен Морис Фальконе, так родился знаменитый на весь мир «Медный всадник», а готовый памятник итальянского скульптора долгие годы хранился у князя Григория Потемкина, но опять же, установлен не был. Только пришедший к власти император Павел I вспомнил про многострадальную статую предка и повелел воздвигнуть ее в Кронштадте. Спустя некоторое время Павел меняет свое решение и отдает приказ о перевозке и установке памятника в Петербург, и с 1800 года по сей день, он стоит у фасада Михайловского замка на площади Коннетабля. Павел также приказал сделать на постаменте надпись - «Прадеду Правнук 1800», явно перекликающуюся с надписью «Петру первому Екатерина вторая Лета 1782» на гром-камне «Медного всадника».

Пара слов о постаменте. Скульптура царя установлена на высокий мраморный постамент, по обеим его сторонам украшения в виде бронзовых барельефов, рассказывающих историю двух сражений Северной войны. С одной стороны (восточной)– фрагмент Полтавская баталия, с другой (западной) – бой при Гангуте. На первом барельефе изображен Петр, он шпагой указывает своему соратнику князю Меншикову на отступающих шведских врагов, над их головами парят трубящие гении Победы. На втором барельефе запечатлен первый крупный морской бой, выигранный Петром у мыса Гангут. Корабль царя Петра и он сам изображены в левой части барельефа, в правой части захваченный шведский корабль, над которым поднимается русский флаг. В середине композиции сцена спасения утопающего моряка.

Оба барельефа выполнены целой группой скульпторов, над ними трудились В.И. Демут-Малиновский, И.И. Теребенев и И.Е. Моисеев. Решающие сцены битв отличаются высочайшим художественным уровнем, точностью изображения мельчайших деталей всей композиции.

Барельефы любимы и почитаемы горожанами, как добрые приметы времени. Обратите внимание, насколько отполированы выступающие части барельефов – копыта коней, нога Петра и тонущий моряк, особенно пятка. Это городские легенды, которыми со временем обрастает практически любой памятник нашего города. Считается, если подержаться за пятку моряка – не утонешь, а если потрогать ботфорт царя или копыто коня – это принесет удачу.

Однако памятник Петру у Михайловского замка интересен еще одним удивительным загадочным явлением. Женская ножка вместо левой ноги коня и туфелька вместо копыта, об этом есть тема

Самым значительным мастером русской скульптуры первой половины XVIII века был итальянец по происхождению граф Бартоломео Карло Растрелли. Не сделав ничего существенного в Италии и Франции, он в 1716 году прибыл в Петербург, где стал выполнять крупные государственные заказы вначале для Петра I, затем для Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны.

Работая в России до своей смерти, скульптор создал целый ряд выдающихся произведений монументальной, декоративной и станковой пластики.

Растрелли родился в 1675 году в состоятельной дворянской семье потомственных горожан Флоренции. В своем городе, где еще сохранялись традиции эпохи Возрождения, он имел возможность изучать произведения великих Донателло, Верроккьо, Микеланджело, Челлини.

Когда проявились его наклонности к искусству, мальчик был отдан на обучение в скульптурную мастерскую Д.Б. Фоджини. Пройдя там выучку, характерную для флорентийской скульптурной школы, Растрелли неплохо рисовал, умел работать в различных материалах, обучился художественному литью, ювелирному делу, принципам театральной декорации, архитектурному планированию и строительству. Такая основательная подготовка в дальнейшем дала мастеру неограниченные возможности проявить себя в самых различных видах творчества.

В 1698 году молодой скульптор отправился в Рим и в течение года изучал там памятники античности и в первую очередь конную статую Марка Аврелия - классический образец для подобных монументов и произведения яркого представителя итальянского барокко Л. Бернини.

Не найдя в Италии применения своему мастерству, Растрелли вместе со своей женой - испанской дворянкой переехал в Париж, где у них в 1700 году родился сын Франческо Бартоломео - впоследствии знаменитый российский архитектор. Там на его творчество оказало сильное влияние официально-парадное искусство известного французского скульптора А. Каузевокса.

В начале творческого пути Растрелли сопутствовала удача. В 1703 году он создает в стиле пышного итальянского барокко проект мавзолея над прахом дипломата Симона Арно маркиза де Помпоне в парижской церкви Святой Марии (воплощен в материале в 1707, разрушен в 1792). В 1704 году при содействии папского нунция Ф.А. Гуатерио он получает от Ватиканского двора графский титул и звание папского кавалера ордена Святого Иоанна Латеранского.

После громкого успеха Растрелли становится модным скульптором и выполняет многочисленные заказы на надгробные памятники. В результате появляется целый ряд проектов надгробий – кардиналу Гуатерио, маршалу Шамильи и другим, о которых можно судить по сохранившимся рисункам автора. Для этих надгробий характерна тяжеловесная, помпезная форма с многочисленными аллегорическими фигурами, что не находило одобрения в местных художественных кругах, где придерживались классических основ в скульптуре и сдержанного использования в ней барочных приемов.

Не получая морального удовлетворения от исполнения заказных мемориальных работ и не достигнув за пятнадцать лет проживания во Франции прочного положения в своей художественной деятельности, Растрелли решает уехать в Россию. В 1715 году он заключает в Париже договор с И. Лефортом - сподвижником Петра I, по которому в его обязанности входило в течение трех лет «работать в службе Царского Величества в кумироделии всяких фигур в мраморе... для фонтанов и бросовых вод, в делании портретов из воску и в гипсе, которые подобно живым людям, в литие, архитектуре, в делании декораций или прикрас и машин к театрам оперским и комедианским». Ему также вменялось в обязательном порядке обучать русских людей различным художествам. Именно в России он станет крупнейшим скульптором, создав произведения, обессмертившие его имя.

Переехав в мае 1716 года из Парижа в Петербург, Растрелли был вначале назначен здесь на должность архитектора, а с осени этого же года начал заниматься скульптурой, получив заказ на исполнение проекта конной статуи Петра I в память российских побед над шведами в Северной войне. В 1721 году, после заключения мира со Швецией, по указанию государя он начинает работать, вместе с К. Оснером , Н. Пино и Н. Микетти, над проектом Триумфального столпа (модель была сделана в 1723), прославляющего доблесть русской армии. В 1722 году Растрелли также исполнил модель колоссальной статуи Петра (не воплощена), которая должна была украсить Васильевский остров.

Конная статуя Петра I мыслилась автором и заказчиком торжественной и представительной, наподобие тех, что воздвигались в честь победоносных полководцев в Древнем Риме. Вместе с тем на Растрелли оказали влияние монументы современных ему мастеров, среди которых были памятник Людовику XIV Ф. Жирардона в Париже и памятник великому курфюрсту А. Шлютера в Берлине.

Проекты разного времени, выполненные в рисунках, свинцовых и бронзовых моделях, свидетельствуют о длительной творческой работе мастера. В них он постепенно уходил от сложных вычурных композиций, перенасыщенных фигурами аллегорий и мифологических персонажей (Славы, Мира, Марса, Меркурия, пленников и так далее), к простому, но единственно верному решению, найденному им в 1724 году.

С модели конной статуи Петра I были сняты гипсовые формы, но после смерти Петра началась драматическая история, связанная с нежеланием его преемников выделять деньги на отливку памятника в бронзе. Лишь при Елизавете Петровне, возрождающей традиции петровского царствования, в 1744 году была сделана колоссальная восковая модель, подготовленная к отливке, но 18 ноября 1744 года Растрелли умер, не дождавшись осуществления своего замысла. Работа в материале была осуществлена позднее А. Мартелли при непосредственном участии сына скульптора Франческо Бартоломео Растрелли.

При Екатерине II барочный монумент был отвергнут, как устаревший, и для создания нового конного памятника Петру I, но уже в модном тогда стиле классицизма, был приглашен из Франции скульптор Э.М. Фальконе. Лишь в 1800 году при Павле I растреллиевскую конную статую установили на новом пьедестале (архитектор В.Ф. Бренна, скульпторы М.И. Козловский, В.И. Демут-Малиновский, И.И. Теребенев) перед Михайловским (Инженерным) замком.

Растрелли, как свидетель Петровских реформ и триумфального завершения Северной войны, представил Петра I в виде римского цезаря, самодержавного повелителя огромной империи. Он облачен в тунику, поверх которой накинута горностаевая мантия, на ногах - римские сандалии. Несомненным портретным сходством отмечена гордо поднятая голова Петра - с огромными застывшими глазами и большим чистым лбом, - увенчанная лав­ровым венком победителя. В правой руке он держит маршальский жезл - символ власти, левой слегка на­тягивает узду, сдерживая поступь мощного коня.

Гладкие скульптурные поверхности органично совмещаются с прочеканенными и отделанными с ювелирной тонкостью множественными декоративными частями (двуглавые орлы на мантии, венок, жезл, попона, конская сбруя и так далее). Монумент развернут в пространстве, но так мастерски, что с любой точки зрения открывается его цельный и законченный силуэт. При этом композиция памятника очень проста. Автор отказывается от всяких «символических намеков», характерных для Медного всадника Фальконе. Как писал искусствовед Всеволод Петров, «не аллегория, а сама пластика становится главным средством характеристики образа».

Еще в процессе работы над памятником Петру Растрелли обращался к портрету, в котором он достигает вершины своего творчества. В петровское время, с установкой на документальную точность, именно портрет становится в изобразительном искусстве ведущим жанром. Чтобы добиться «живоподобия», скульптор нередко использовал гипсовые слепки с лица. В 1719 году Растрелли снял маску с Петра I, которой будет пользоваться при работе над портретами императора. Впадая в натурализм, он создал восковые бюст и сидящую фигуру Петра с инкрустированными глазами, натуральными волосами и одеждой.

В лучших своих произведениях Растрелли умело сочетал парадную пышность с реализмом и глубоким, проницательным обобщением. В 1723-1724 годах он исполнил два изображения Петра I. В знаменитом бюсте 1723-1724 годов, по меткому высказыванию М.В. Алпатова, «Растрелли поднялся здесь до создания подлинно исторического портрета», отразив в нем противоречия и драматизм не только самой личности Петра, но и всей его эпохи.

Скульптор создает образ человека неукротимой жизненной энергии. При внешнем спокойствии царя ощутимо его сильное внутреннее напряжение, которое проявляется в высоко поднятой голове, сдвинутых бровях, плотно сомкнутых губах и подчеркивается движением складок мантии за его спиной. Известно, что именно этот бюст Петра I серьезно изучала Мари-Анн Колло, исполнившая модель головы Петра I для Медного всадника Фальконе в Санкт-Петербурге. Удивляет необыкновенное мастерство в передаче различных материалов: меха горностаевой мантии, кружев жабо, шелка орденской ленты, металла лат с рельефным изображением сцен битвы.

В портрете А.Д. Меншикова (1716-1717, бронза, литье, чеканка; 1848, мрамор, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург) много парадности и помпезности, но и здесь Растрелли умело сочетает характерные для барокко качества с глубокой реалистической трактовкой образа, показывая надменное, умное и несколько хитроватое лицо светлейшего князя, в глубокой задумчивости смотрящего вдаль.

По композиционно-пластическому решению к этому произведению близок «Портрет неизвестного» (С.Л. Владиславич-Рагушнский?, 1732, бронза, чеканка), где также с удивительной достоверностью переданы проницательный взгляд, полное, лоснящееся лицо, обрамленное длинными локонами парика, плотное сукно камзола с рельефными пуговицами и мягкое кружевное жабо.

Высшим достижением портретного искусства Растрелли является двухфигурная бронзовая группа «Анна Иоанновна с арапчонком» (1741, бронза, чеканка). Именно здесь наиболее сильно раскрылись потенциальные возможности мастера и лучшие стороны его дарования. В этой скульптурной композиции Растрелли использует чисто живописные эффекты в обработке материала, в передаче мерцающих драгоценностей, обильно украшающих туалет Анны, шелкового, с объемным рисунком платья, гладкой кожи на обнаженных участках тела. Как и в конном памятнике Петру I, каждая незначительная деталь одежды и украшений, каждый локон волос трактуется мастером с одинаковым вниманием и любовью. Ювелирная отделка нисколько не нарушает общей выразительности этого произведения и его монументальности.

По глубине идейно-образного замысла, по остроте проникновения в дух и характер эпохи скульптурная группа «Анна Иоанновна с арапчонком» не уступает конной статуе Петра I. В монументе Петр представлен прежде всего как государственный деятель и преобразователь огромной империи. Здесь же статуя олицетворяет деспотичность власти, непомерное расточительство и равнодушие ко всему русскому. Массивная, подавляющая фигура императрицы, как говорили о ней современники, «престрашного взору», облачена в тяжелое парадное платье, а с левой стороны к ней устремляется маленькая фигурка арапа в чалме, подносящего ей державу - символ власти. Возможность видеть и наблюдать императрицу была у Растрелли с ноября 1730 по август 1732 года, когда он находился в Москве, принимая непосредственное участие в оформлении коронационных торжеств Анны Иоанновны. В 1732 году он создает медальон с барельефным портретом Анны Иоанновны (бронза), изображая ее в профиль и со спины. Сложную прическу государыни, с вплетенными жемчужными бусами и лентами, венчает российская корона. Спадающее с плеч платье обнажает полное плечо и шею и также убрано многочисленными драгоценными камнями.

Весьма весомо Растрелли проявил себя также в монументально-декоративном искусстве, участвуя, еще при Петре I, в создании лепного декора для сооружений Петергофа, дворца Меншикова и декоративной скульптуры для петергофских фонтанов. Кроме сохранившихся барельефов «Триумф Амфитриты» и «Похищение Деяниры кентавром Нессом», выполненных им для водопадного уступа Большого каскада в Петергофе (1721-1723, свинец, совместно с К. Оснером и Ф. Вассу), он исполнил две львиные маски (маскароны), служащие фонтанами на верхней террасе этого же каскада. Для Верхнего сада в Петергофе Растрелли создал большую свинцовую фонтанную группу «Нептун с колесницей», в 1799 году замененную из-за ветхости бронзовой группой «Нептун», привезенной из Нюрнберга (скульпторы X. Риттер, И. Эйслер и Г. Швейгер). В 1737 году квадратный пруд Верхнего сада он оформил фонтанной композицией «Прозерпина и Алфей с сиренами и дельфинами», которая также из-за плохого состояния в 1773 году была снята.

Кроме того, Растрелли создал замечательную бронзовую композицию «Тритон, борющийся с морским чудовищем» (1726, бронза) для фонтана, расположенного перед южным фасадом Большой оранжереи. Она послужила впоследствии прототипом для его скульптурной группы « Похищенный фашистами Тритон был воссоздан скульптором А.Ф. Гуржием в 1956 году.

В 1735 году в ознаменование 25-летия Полтавской битвы Большой каскад был украшен исполненной Растрелли композицией «Самсон, разрывающий пасть льва». Сильный, с мощной мускулатурой, Самсон, олицетворяющий собой Россию, разрывает пасть льву, который являлся геральдическим изображением Швеции. Обветшавшая к концу XVIII столетия, эта свинцовая скульптурная группа была заменена в 1802 году бронзовой золоченой композицией, отлитой по модели М.И. Козловского. Украденная фашистами, она была воссоздана скульптором В. Симоновым в 1947 году.

Растрелли много сделал в области медальерного искусства, которому особое внимание уделял Петр I. В токарной мастерской государя (при участии А.К. Нартова) он исполнил медные и бронзовые рельефы для триумфального столпа (не осуществлен) на темы событий Северной войны. Мастерски, с большим владением композиционными приемами батального жанра скульптор запечатлел «Полтавский бой», «Взятие Дербента», «Аллегорию Ништадтского мира» (начало 1720-х).

Привлекает внимание медаль «Основание Санкт- Петербурга» (1723?, бронза, литье, чеканка), исполненная Растрелли в пейзажно-жанровом ключе. В ней дается реалистическое изображение берега Невы с накатывающимися волнами, фигурами моряков и работных людей - первых строителей новой российской столицы.

В 1741-1743 годах Растрелли создал медальон с профильным портретом Петра I (отлив в бронзе в середине XIX века), обрамленный пышно декорированной рамой. По всему периметру она украшена рельефными изображениями двуглавого орла и ордена Андрея Первозванного и увенчана короной Российской империи.

Многогранность творчества Растрелли поражает всякое воображение. Каждому его произведению присуще высочайшее профессиональное мастерство, которое до конца своей жизни он беззаветно отдавал на благо России. Умер Бартоломео Карло Растрелли в 68 лет, 18 (29) ноября 1744 года в Санкт-Петербурге.

Копии скульптур из мрамора можно заказать в нашей компании – Stone2art Group .

Все по-настоящему ценное - ценно во все времена! (с) Stone2art Group

Бартоломео Карло Растрелли (1675-1744) был приглашен в Россию для работы скульптором. Договор с ним включал выполнение самых разнообразных заказов. Но главным, для чего был приглашен Растрелли в Россию, было создание памятника Петру. Из дневника камер-юнкера Ф.В. Берхгольца мы узнаем, что Растрелли велели исполнить даже два изображения императора - на коне и пешего, о последнем нам известно лишь, что скульптура была готова к отливке, но ничего неизвестно о ее дальнейшей судьбе. В процессе работы над монументом родился портретный бюст Петра (1723, ГЭ; повторение в чугуне -1810, ГРМ).

Бюст Петра I - выдающееся достижение Растрелли-портретиста. Петр I представлен в доспехах полководца и с атрибутами власти. Богатая горностаевая мантия, драпирующая фигуру Петра, прихотливыми складками ниспадает с его плеча на левую руку. Грудь императора пересекает лента ордена Андрея Первозванного, первого русского ордена, им учрежденного, шею обвивает кружевной шарф. Напоминанием о военной доблести служит изображенная на левом щитке лат сцена Полтавской баталии. На правом щитке Растрелли поместил аллегорическую сцену, представив Петра высекающим из глыбы камня статую женщины в доспехах, увенчанную короной, со скипетром и державой. Смысл аллегории - новая Россия, создаваемая усилиями Петра I.

Все в бюсте Петра лаконично и выразительно, путем тщательного отбора доведено до высокой степени обобщения. Каждая деталь этого произведения максимально служит раскрытию портретного образа.

Бюст императора представляет типичное произведение барокко: это динамическая композиция с подчеркнутой пространственностью и непременным акцентом на множественности фактур, со светотеневыми контрастами пластических масс, их живописностью. Это скорее образ целой эпохи, чем конкретного индивидуума, и эта обобщенность придает бюсту черты монументальности. Но вместе с тем в нем есть подлинная историческая правда.

Глядя на эту вдохновенно откинутую голову, кажется, что мы слышим знаменитые слова царя, сказанные им перед Полтавской битвой: "Вы сражаетесь не за Петра, а за государство, Петру врученное... а о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только бы жила Россия, слава, честь и благосостояние ее!"

Созданный Растрелли образ Петра I отличается реалистичностью в передаче портретных черт и вместе с тем необычайной торжественностью. Лицо Петра выражает неукротимую силу воли, решительность великого государственного деятеля.

Различные аспекты восприятия словно меняют выражение лица Петра. Так, наиболее величественным оно выглядит при рассматривании в фас, его левый профиль тверд и решителен, при взгляде справа, напротив обнаруживается следы сомнений и усталости.

Созданию бюста предшествовала, как всегда у Растрелли, большая работа с натуры. Он исполнил маску с живого Петра, затем восковую модель. Удивительное чувство историзма, присущее Растрелли, верная художественная оценка избранной им модели как исторической личности позволили ему создать образ подлинного героизма и величия, большой внутренней силы. Бюсты Растрелли по праву могут считаться началом развития русского скульптурного портрета.

В день смерти Петра Растрелли срочно потребовали во дворец для снятия гипсовых слепков с лица, рук и ног Петра, а также для выполнения точных замеров его тела.

В дальнейшем, используя слепок Растрелли выполнил заказанную ему "восковую персону" императора. Скульптор сам вырезал из дерева фигуру в точном соответствии с обмерами тела Петра I. Лицо, кисти рук и ног Растрелли выполнил из воска точно по снятым слепкам, парик на голове Петра - из собственных его волос, состриженных ранее. Широко раскрытые, глядящие прямо на зрителя глаза "персоны" выполнены финифтью на золоте знаменитым художником-миниатюристом петровского времени Андреем Овсовым.

"Персона" Петра I облачена в богатое платье из голубого гродетуара - добротной шелковой материи в рубчик. Костюм Петра дополнен дорогим оружием - "при боек его кортик с золотым эфесом, украшенный яшмой и малыми красными яхонами. Черенок изобразует лошадиную голову, у которой во лбу алмазец".

"Восковая персона", созданная Растрелли - это не только интересный памятник русской культуры, но и единственное сохранившееся до наших дней произведение такого рода.

За 1741-1744 гг. Растрелли создает конный монумент императора, найдя в свои 60 с лишним лет творческие силы совершенно изменить первое барочное решение 20-х годов.

Свободно размещенный в пространстве, хорошо "читающийся" своим почти графически четким силуэтом, величественно спокойным почти графически четким силуэтом, величественно спокойный и полный сдержанных сил одновременно монумент Петра I вызывает в памяти произведения мастеров итальянского Возрождения - Вероккио и Донателло. Однако трактовка образа Петра I совершенно оригинальна и свидетельствует о глубоко обобщенным, эпическим изображением мудрого государственного деятеля, военачальника.

Растрелли представил Петра сидящим на спокойно выступающем богатырском коне. На императоре - тяжелые военные доспехи, за плечи переброшена подбитая горностаем порфира с гербами. На голове Петра I - лавровый венок, на ногах - римские сандалии и подколенники в виде львиных полумасок, а у пояса - тяжелый меч, рукоять которого украшена головой льва.

Он создает образ полководца, триумфатора в традициях, начало которых лежит еще в памятнике Марку Аврелию и находит продолжение в донателловском "Гаттамелате" и "кондотьере Коллеони" Верроккьо. Свободную постановку фигуры, четкость и строгость силуэта, органическую слитность массы и силуэта с пространством, законченность и определенность всех форм видим мы в памятнике вместо барочной сложности движения и помпезности пышных драпировок. Мужественный, простой и ясный пластический язык, которым Растрелли прославляет - убедительно и искренне - силу и могущество русской государственной власти, несомненно продолжает традиции антично-ренессансных пространственных представлений. Именно в них сумел скульптор создать исполинский образ, олицетворяющий торжествующую и победоносную Россию, образ героя, совершившего исторический и национальный подвиг - преобразование России. Монумент Петру 1 отличается суровой мощью образа.

Судьба памятника была более чем драматична. При жизни Растрелли исполнил только модель в натуральную величину, отливку производил уже его сын (1748). После смерти Елизаветы прекратилась расчистка памятника, а потом о нем вообще забыли. Лишь при Павле I растреллиевский монумент был поставлен у Михайловского (Инженерного) замка, где находится и по сей день, став неотъемлемой частью общего ансамбля.

Знаменитый памятник Петру I - первая конная статуя в России.

Памятник с надписью «Прадеду Правнук 1800» хранит в себе несколько удивительных загадок: и в цифрах, и в истории создания скульптуры.

Модель памятника была выполнена еще при жизни Петра в 1716-1724 годах скульптором К. Б. Растрелли, затем работы были остановлены. Памятник своему отцу хотела установить Елизавета Петровна, по ее приказу Растрелли, который много работал над бюстами и статуями Петра Великого, создал новый конный памятник. Он провел все подготовительные работы для отливки монумента, но умер, не успев закончить работу. Дело отца продолжил его сын Франческо Растрелли. Отливка скульптуры произошла только в 1745-1747 годах. Он планировал установить памятник Петру I на Дворцовой площади после окончания строительства Зимнего дворца. Но Елизавета умерла и к работе Растрелли потеряли интерес, поэтому памятник был убран в амбар Литейного двора на Васильевском острове, где простоял несколько десятков лет.

Затем Екатерина II пригласила французского скульптора Э.М.Фальконе для работы над новым памятником. Екатерине II памятник не нравился, и она подарила его своему фавориту Г.Потемкину.

О забытой статуе Петра вспомнил лишь Павел I, он и приказал установить монумент перед Михайловским (Инженерным) замком. Торжественное открытие бронзового конного монумента состоялось в 1800 году. Петр I изображен в одежде римского цезаря: на голове - лавровый венок, в правой руке - жезл маршала, на плечах - роскошная мантия с двуглавыми орлами. На поясе полководца-победителя - тяжелый меч с рукояткой в виде львиной головы, а на ногах - римские сандалии. Мощный конь выглядит торжественно, как будто гордясь царственным седоком. Пышный хвост коня тянется до самой земли. Массивный четырехгранный постамент из светлого мрамора украшают два бронзовых барельефа: «Полтавская баталия» и «Битва при Гангуте».

Правда, Павел полюбовался на него недолго - через 40 дней он был убит. А знал ли он одну особенность памятника или нет - не известно.

Но есть у этого памятника одна особенность, любимая всеми. Итак, внимательно смотрим:
Конь под Петром прекрасен, благороден, с изогнутой круто шеей, пышным хвостом, мощными ногами. Стройный жеребец персидской породы по имени Лизетта. И чепрак у него с крупными кистями, и сбруя с подвесками, и уздечка в драгоценностях. Сам с царственной осанкой. Под стать императору, увенчанному лавровым венком и с маршальским жезлом. Слиты они в один художественный образ, целостный и величественный.

Выдвигались различные теории этого странного явления. Известно, что на протяжении долгих лет Петру I верно служил конь, носивший женское имя Лизетта (говорят, в честь дочки). Впервые Петр I увидел этого стройного жеребца персидской породы в военном лагере под Ригой, у мелких торговцев. С первого же взгляда конь пленил царя. Петр I тут же выменял его на свою лошадь.

С той поры Петр I редко расставался с этим конем, который оказался на редкость выносливым: он пробегал в день по полутораста верст «без всякого при том себе вреда и надсады». Случалось, что, когда Петр сидел в палатке или на открытом воздухе за столом среди своих офицеров, Лизетта подходила к шумной компании и охотно пила и ела то, чем ее угощали с царского стола. На Лизетте император совершил Персидский поход, был в сражении на реке Прут, в знаменитой Полтавской баталии. А после победы Петр I верхом на Лизетте принимал в Москве триумф фельдмаршалов Б. П. Шереметева и А. Д. Меншикова.

Когда лошадь пала, ее чучело 19 августа 1741 года поступило в кунсткамеру - первый музей Петербурга - в том же убранстве, какое было на ней при Петре I: седло из темно-зеленого бархата с золотой вышивкой и золотой же бахромой; под седлом (и поверх потника) надет для украшения матерчатый чепрак из такого же зеленого бархата и тоже с золотой вышивкой и бахромой по краю. Железные стремена висели низко, напоминая о высоком росте хозяина. Сейчас чучело лошади Лизетты можно увидеть в Зоологическом музее Академии наук.

И все-таки версия не совсем верна. Связь коня с именем Лизетта и женской ножкой проследить можно. Но если учесть, что это конь, то ситуация становится более чем странной.
Кто-то считает, что это шутка скульптора или мелкая месть, потому что автору ничего не заплатили. Но есть и романтичная версия, что это ножка возлюбленной скульптора. Реалисты утверждают, что это обман зрения, там реальное копыто и нога конская.
Какой версии верить - решать вам. Но одной загадкой в любимом всеми стало больше.

И небольшое дополнение для любителей мистики и примет:
Большие бронзовые барельефы, помещенные на боковых гранях пьедестала, изображают важные эпизоды Северной войны - битвы при Гангуте и под Полтавой.
Если приглядеться к барельефу, изображающему Гангутскую битву, то можно увидеть отполированную до блеска пятку одного из моряков. Это потому, что тысячи туристов прикасаются к ней в надежде, что их мечта исполнится.

В мистическом мире петербургского городского фольклора этот памятник занимает значительное место. Существует городская легенда - если пристально вглядеться в него белой ночью ровно в три часа, то можно заметить, как он шевелится.

«Прадеду – правнукъ»

Удивительное дело: самый первый в России памятник Петру Великому полвека простоял под навесом, пока Павел I не повелел водрузить его вблизи только что отстроенного им Михайловского замка…

Памятник Петру I. Скульптор Бартоломео Карло Растрелли — фото предоставлено М. Золотаревым

Последними написанными Петром I были два слова:

«Отдайте все…», затем Петру достало еще сил позвать свою дочь Анну, чтобы продиктовать ей остальное. Но явившаяся тут же Анна в живых отца уже не застала. Имя, которое Петр собирался произнести, осталось неизвестным.

И несколько десятков лет после смерти Преобразователя российский престол переходил из рук в руки так, что и за неделю до каждой перемены никто не мог сказать ничего наперед. Обстоятельством же, на долгие годы возобладавшим, стало то, что престол в течение почти трех четвертей века занимали женщины.

Память о недавнем царствовании Петра в этот особенный период российской истории, окрашенный полосами в разные цвета, то горела ровным пламенем, то затухала, то возгоралась с особенной силой.

Еще за несколько лет до того, как царь Петр короновался как император, скульптор Бартоломео Карло Растрелли , приглашенный в Петербург и поступивший в 1716 году на русскую службу, получил несколько заказов и поручений.

Главным из них была подготовка проекта конной статуи Петра. Памятник должен был увековечить победы русских над шведами, и, хотя война еще длилась, Полтава и Гангут были уже позади и победа была предрешена.

«Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, при стуке топора и при громе пушек, – писал Пушкин . – Но войны, предпринятые Петром Великим, были благодетельны и плодотворны. …Европейское просвещение причалило к берегам завоеванной Невы».

Северную войну Петр считал главным делом своей жизни, а грядущую победу в ней – венцом грандиозной работы преобразования России, что шла неустанно во все время его царствования.

***

Статуя, заказанная Растрелли Петром, едва ли могла рассматриваться как памятник в обычном смысле этого слова. Оба они – властелин и скульптор – мысленно видели в ней триумфальную, то есть символическую фигуру, подобную тем, что воздвигались в Древнем Риме полководцам в честь особенных побед.

У Растрелли начиная с 1716 года было несколько проектов статуи. Один из его рисунков, возможно самый ранний, отражая как дух времени, так и стадию разработки проекта, насыщен аллегориями – наивными и скорее переполнявшими экспозицию, однако он важен как свидетельство начальной стадии работы скульптора.

Модель статуи была отлита из свинца осенью 1717 года и несколько позже одобрена Петром, хотя отсутствие больших литейных печей вынуждало скульптора выполнять статую не сразу, а по частям.

Конная статуя, заказанная Растрелли, была, несомненно, особой. Предстоящий труд перевода в бронзу был беспрецедентно сложен еще и потому, что до замысливаемой статуи никаких подобных памятников, изваянных в России, просто не существовало.

Статуе предстояло стать первым бронзовым монументом в этом ряду. В новой петровской столице, правда, уже стали кое-где появляться скульптуры (по большей части мраморные), к примеру, ими понемногу начали украшать совсем еще молодой Летний сад, но по размерам своим все, что привозилось, не выдерживало никакого сравнения с проектируемым памятником.

Портрет архитектора Бартоломео Франческо Растрелли (сына скульптора Б. К. Растрелли). Худ. Л. К. Пфандцельт. 1750–1760-е годы — фото предоставлено М. Золотаревым

Масштаб же и сложность технических задач, стоявших перед мастером-иностранцем, были чрезвычайны. Однако чрезвычайны были и те воистину великие преобразования, свидетелем которых Растрелли довелось стать в России.

Российская же действительность тех лет, когда грандиозные сдвиги и перемены в самом укладе российской жизни происходили буквально на глазах, оказала на Растрелли самое мощное влияние. Сдвиги были эпическими. Масштаб осуществляемых Петром перемен поражал.

И после нескольких лет пребывания Растрелли в юном еще Петербурге как художественные воззрения скульптора, так и воплощения их в материале, несомненно, трансформировались. Видимо, этим, а не чем бы то ни было иным можно объяснить, что в творчестве Растрелли сам тот вид искусства, который был делом его жизни, начинает проходить путь от барокко к классицизму.

Вид Михайловского замка и памятника Петру I. Неизвестный художник. Варьированная копия с картины Ф.Я. Алексеева 1800 года. Начало XIX века — фото предоставлено М. Золотаревым

В 1721 году, после окончания войны со Швецией, Растрелли было поручено проектирование Триумфального столпа, прославляющего победы российской армии, однако более сложный во всех отношениях замысел создания конной статуи Преобразователя продолжает оставаться главным из планируемых им работ.

По свидетельствам современников, весной 1723 года модель конной статуи, с которой уже были сняты гипсовые формы, Растрелли показывал Фридриху Берхгольцу , камер-юнкеру голштинского герцога Карла Фридриха, мужа дочери Петра I Анны. «Граф показывал мне три модели, – записал в своем дневнике Берхгольц, – именно конной статуи императора, которая будет иметь 54 фута вышины, пешей статуи… и колонны… Обе первые модели в особенности очень хороши».

Со смертью Петра градус интереса к тому, как движется к завершению изготовление конного памятника, явно понижается. Страсти около престола накалены, придворные же страсти неотделимы от трат. Болезнь императрицы, воспаривший Меншиков , 12-летний Петр II – придворная жизнь кипит…

До памятников ли в такое время? До того ли, чтобы казна тратила деньги на предварительную (пока еще лишь предварительную!) подготовку литья огромной скульптуры? До «бронзовой» же стадии работы еще далеко, и литье потребует сумм огромных. Но продолжается междуцарствие, за ним грядет совсем другая власть, не петровой ветви.

И долгое время о работе Растрелли никто не вспоминал, более того, скульптору забывали платить, и лишь десятилетие спустя Анна Иоанновна дала о том распоряжение, да и то, вероятно, лишь потому, что имела свои планы использования таланта Растрелли. Об отливке же памятника Петру по-прежнему не было речи.

Происходят ли в эти невеселые для скульптора годы изменения в его взглядах как на свое искусство вообще, так и непосредственно на ту работу, тот памятник, который, конечно, останется главным делом его жизни? Несомненно, происходят.

И хотя не изменяются ни композиция, ни общий силуэт памятника, но меняется, как всякий человек, сам скульптор. Растрелли стареет, все быстрее движется его время.

Почти незаметные уточнения и изменения, которые скульптор вносит в свою уже, кажется, давно завершенную работу, рискнем назвать корректировкой тона производимого статуей впечатления. Этой новой тональностью становятся суровая торжественность, простота образа, понижение интереса к декоративным мотивам.

Император Петр I. Бюст работы Бартоломео Карло Растрелли. 1723–1729 годы — фото предоставлено М. Золотаревым

Вспомнили о модели памятника много лет спустя (июнь 1743 года), уже в годы правления дочери Петра – императрицы Елизаветы Петровны . Императрица «изволила смотреть» модель и наконец дала указание «делать выливание из меди».

Исполнением указания занимался сам 69-летний Растрелли. Перечень необходимого для осуществления следующей стадии работы – от постройки «литейного амбара» до приобретения тысячи трехсот пудов «зеленой» и ста тридцати пудов «красной меди» – впечатляет. А еще требовались целые возы «чистого воска разных цветов».

Дело, казалось, пошло быстро, и на изготовление модели из воска Растрелли потратил не больше месяца. Шел октябрь 1744 года. В Петербурге наступало осеннее ненастье. Начинались холода, и скульптор торопился… В начале ноября огромная модель из цветного воска была полностью закончена.

Можно было приступать к отливке из бронзы. Но увидеть главное произведение своей жизни воплощенным в бронзе скульптору не довелось.

18 ноября 1744 года, не дожив нескольких месяцев до 70-летия, Бартоломео Карло Растрелли скончался.

После смерти скульптора отливку конной статуи довершил его сын, архитектор Бартоломео Франческо Растрелли . Впрочем, это тоже, как и все, связанное с замечательной статуей, происходило с оттяжками по времени, то есть и не легко, и не сразу, а лишь по прошествии трех лет после смерти Растрелли-отца. Дальнейшее же опять замедлилось.

Растрелли-сына, как архитектора (Смольный монастырь, Зимний дворец, Большой дворец в Петергофе, Екатерининский дворец в Царском Селе), призывали огромные проекты совершенно иного круга, и в 1748 году он вынужден был сложить с себя все дела, связанные со скульптурой.

Прошло еще семь лет, а статуя все еще не была расчищена. Но когда (1755) ее все же расчистили и прочеканили, то оказалось, что не готов пьедестал… Не мерещится ли нам тут, мой современный читатель, что-то чрезвычайно знакомое?

К концу царствования Елизаветы Петровны, хотя в первые свои годы она сама распорядилась дело с памятником продвигать, работы эти почти не продвинулись, а потом просто не стало денег…

Памятнику, выполненному Растрелли, выпала нелегкая, а порой, казалось, даже чуть не трагическая судьба. Замечательный монумент многие десятилетия не мог в Петербурге найти себе места, а затем (и опять многие годы!) простоял забытым под навесом у Троицкого моста. Поразительно! В нашей истории любого периода время от времени мы наталкиваемся на что-то, чему не подыскать ответа…

Ведь уникальный же памятник! И вокруг – удивительный, растущий как на дрожжах город с обилием (тогда еще) пустых пятен в самом центре!

Как при этом не год, не десять лет, а полвека не найти в столице места для монумента, посвященного ее основателю? И памятник дарили и передаривали, помещая, впрочем, на пейзажных гравюрах и видовых литографиях в том месте Петербурга (Васильевский остров), где он никогда не стоял, а когда наконец памятнику нашлось достойное и подходящее по его классу значимости место у дворца императора, то императора через месяц тут же и убили… Рок? Возможно.

Памятник же, откуда на него ни посмотри, действительно первоклассный.

Все построение монумента характеризуется спокойствием и простотой, чуждыми всякого рода вычурности.

Высоко подняв голову, всадник слегка натягивает узду, сдерживая коня. Всадник в одеяниях римского цезаря, в руке у него жезл, на горностаевой мантии вытканы двуглавые орлы. Суровая сдержанность, замедленное движение, неспешность.

Конная статуя, выполненная Растрелли, относится к тому направлению в европейском искусстве, которое получило свое наиболее широкое развитие в эпоху абсолютизма. Истоки этой традиции следует искать в произведениях эпохи Возрождения, которая, в свою очередь, черпала вдохновение в скульптуре Античности.

Памятники… Монументы, статуи, бюсты. Среди этих скульптурных теней есть и те, кому мы отдаем роль судей; от других, похоже, ждем ответа. Надпись на памятнике Петру у Михайловского замка: «Прадеду – правнукъ» – может показаться спрессованным монологом заждавшегося власти Павла I . Но что Павел мог сказать прадеду? Прадед и правнук были не просто разными людьми – они были из разного теста.

Балдахин над катафалком с гробом Петра I. Оформление катафалка. Эскизы Бартоломео Карло Растрелли. 1725 год — фото предоставлено М. Золотаревым

Когда Петр строил флот, армию, империю, а также столицу, его мозолистые руки умели держать и топор, и весло, и запальный фитиль. Петр знал, как лить колокола и пушки, как для корабельных нагелей «древесину молодых дерёв» варить в соленой воде и «вялить под сараями», а также как пишутся законы. И на том берегу Невы, куда еще вполне мог прорваться неприятель, стоял его одноэтажный домик с низким потолком.

Павел же, как только власть упала ему в руки, лихорадочно принялся строить для себя окопанный рвами замок. Понимал ли он, что творит? Безумная трата казны, немыслимо сжатые сроки. И вот уже в центре столицы стоят подъемные мосты и перекликается круглосуточная стража. Каменные барельефы фасада, кованые ворота, роскошные интерьеры, полотна знаменитых мастеров, яшма, малахит, бронза.

Постамент памятника Петру I у Инженерного замка. Фотография начала ХХ века — фото предоставлено М. Золотаревым

Спальные покои с синим потолком, расписанным звездами. Встроенная церковь во имя покровителя небесного воинства. Мальтийская символика. Фаворитки. Холерические выходки. Вечерние указы, отменяемые поутру. Бешенство, лишенное логики. И… на сороковой день пребывания императора в непросохшем еще замке-дворце – цареубийство.

Но династические семьи во все времена избегают даже тени упоминаний о чем бы то ни было уголовном. Что же касается убийства Павла I, этого, как другие считают, российского Гамлета, то о нем, сколь можно судить, даже в самой царской семье предпочитали если и упоминать, то в выражениях весьма туманных. Разве что бродила легенда о том, что сын Павла, основатель Лицея и победитель Наполеона , не выдержав каких-то воспоминаний, покинул власть, уйдя в старцы.

Карта города вокруг Михайловского замка за два века изменилась, хотя и не чрезвычайно.

Но уже давно засыпаны проточные каналы, исчезли ограды и подъемный мост, а само здание замка, пережив три этапа пребывания в нем военно-инженерных училищ (потому он и Инженерный), стало одним из филиалов Русского музея, повторно превратившись в дворец.

И перед воротами замка вновь появился облицованный серым гранитом фрагмент рва. Вода во рву, понятно, не проточная, и приходится следить, чтобы в ней не плавали окурки и конфетные обертки. Все стало, как многое в нашей жизни, слегка прежним и не до конца настоящим, хотя и, безусловно, иным. И из того, что точно было здесь в 1800 году и осталось, не сдвинувшись с места, так это лишь стены замка и памятник Петру I, изваянный Растрелли-отцом.

О том, была ли надпись «Прадеду – правнукъ» уже при установке памятника или появилась позже, искусствоведы спорят.

Михаил Глинка