Семантическое пространство основные понятия. Экспериментальная психосемантика1: исследования индивидуального сознания
Семантическое пространство является воплощением мотивов, намерений и интенций его автора. То есть языковая личность, в нашем исследовании, творческая, представляет собой важнейшее звено в исследовании текста, и психологический аспект анализа текста является не менее важным, чем лингвистический.
Производитель текста создает свой личностный продукт со своими личностными психическими особенностями, которые нельзя не учитывать. Оппозиция поэт - текст исследована В.Н. Топоровым, утверждающим, что «присутствие «психофизиологического» компонента в виде определенных его следов в самом «поэтическом» тексте открывает редкие возможности для решения многих существенных вопросов, относящихся к широкой теме культуры и природы, и, в частности, вопроса о докультурном субстрате «поэтического» и вопроса «обратной» реконструкции психофизиологической структуры творца по ее отражениям в творении - в тексте» (Топоров, 1995, 429). Это утверждение актуально и применительно к творчеству Северянина, имя которого наиболее ярко вошло в историю русской лирики как одно из принадлежащих «серебряному веку» имен. Однако в истории этой оно было связано как с полускандальной репутацией шумно известного эстрадного поэта, писавшего свои манерные «поэзы» на потребу невзыскательному обывателю начала века, так и с трагической поэтической судьбой полузабытого поэта-эмигранта с ярким музыкальным лирическим даром. В судьбе Игоря Северянина «сошлись» противоречия эпохи как отражение драматических и трагических путей России XX века.
В текстах Северянина отражается специфика его мышления: выход изначальной естественности жизнеощущения (глубинных психофизиологических порывов) из подсознания непосредственно в текст. Специфика творческого порыва (понятие, принятое в когнитивной лингвистике) в текстах Игоря Северянина диктуется мгновенными впечатлениями, стремлением передать их публике (читателю и слушателю), то есть самовыражением как способом существования. Например, О. Мандельштам применительно к поэзии Данте определял это явление так: «Поэтическая материя существует только в исполнительном порыве» (Мандельштам, 1990, 254).
Поэтические тексты Северянина строятся на диссонансе конкретного мира природы и «грезового» мира человеческой мечты. Поэтому северянинские образы, выведенные из глубин подсознания, поддаются более эмоциональному объяснению, чем рациональному, отличаются повышенным эмоциональным напряжением и либо фиксируют живописную картину мира, либо выражают самооценку или оценку лирического героя. «Текст представляет мир авторского творения, близкий к миру действительному, но практически духовно освоенной и смоделированной им реальности» (Диброва, 1998, 250). Для поэтических текстов Северянина поэтому характерна повышенная смысловая плотность, объединение в одном контексте лексических значений разных слов, дифференциация семем которых исчезает и создается единая смысловая атмосфера текста:
Природа всегда молчалива,
Ее красота в немоте.
И рыжик, и ландыш, и слива
Безмолвно стремятся к мечте. Остро ощущаемая поэтом дисгармония мира человека и мира природы приводит к попыткам их вербального объединения в пространстве микротекста. Причем лексико-семантические группы растений и цветов, а иногда и зоонимов создают внешне предметную мозаичность семантического пространства текстовых фрагментов.
Персонификация предметных образов, в нашем примере весьма далеких друг от друга - гриб, цветок, плодовое дерево - осуществляется через связь с семантикой действий и признаков человека, оцениваемых автором как гармоничные, вызывающие одобрение: молчание, немота, безмолвие, мечта. Таким образом, в «тесном пространстве стихового ряда» (термин Ю. Тынянова) мир природы и мир человека «сливаются», взаимодействуя друг с другом.
В поэтических текстах Северянина наблюдается характерная для всех лирических произведений тенденция к предельной насыщенности, которая реализуется во внутренней структуре лирических стихотворений - в композиционных приемах, в семантической наполненности стихотворных рядов и составляющих их языковых единиц. На этом фоне неизменно возникает проблема соотношения в текстах значений и смыслов отдельных слов и словосочетаний. «Смысл слова представляет собой совокупность всех психологических фактов, возникающих в нашем сознании благодаря слову. Значение...есть тот неподвижный и неизменный пункт, который остается устойчивым при всех изменениях смысла слова в различном контексте... слово, взятое в отдельности и в лексиконе, имеет только одно значение. Но это значение есть не более как потенция, реализующаяся в живой речи, в которой это значение является только камнем в здании смысла» (Выготский, 1982, 369).
Именно в семантическом пространстве художественного текста слово переживает семантическую динамику, приобретая в зависимости от коммуникативных намерений автора, его эмоциональных переживаний и когнитивных ценностных отношений различные значения, расширяя или сужая свой смысл, сочетаясь с «несочетаемыми» словами: вздохи левкоев, фиалковый ликер, жасминовые ночи, лазурные розы; эффективные нервы, благоуханный дневник и т.д. Отдельные слова употребляются в текстах Северянина одновременно в нескольких значениях (см. анализ слова «марионетка»), что влечет за собой создание новых смыслов и позволяет демонстрировать столь характерный для творчества поэта прием наложения нескольких семантических характеристик на одно слово.
Поэтому для исследования поэтики Северянина немаловажно понятие диффузности слова. На наш взгляд, именно благодаря этой способности одно и то же слово в оценочном высказывании занимает различные позиции: оценочного субъекта, оценочного объекта, оценочного предиката, мотива оценки.
Диффузность слова понимается как «взаимопроницаемость его отдельных значений в некоторых контекстах, то есть своего рода нейтрализация присущих им особых дифференциальных признаков. Значения многозначного слова находятся в отношениях комплементарной дистрибуции (дополнительного распределения) друг к другу, то есть различных лексико-семантических позициях» (Шмелев, 1973, 79). Признак диффузности может проявляться в случае тематической общности слов, что особенно характерно для лирики Северянина. В поэтических текстах такое совмещение значений создает эффект смысловой емкости, смысловой многоплановости. Этот эффект способствует появлению у внешне «безоценочных» слов оценочных и эмоциональных коннотаций, по выражению Мандельштама, «призвуков и присмыслов» (Мандельштам, 1990, 239), детерминирующих также особую лексико-семантическую сочетаемость слов:
Влекусь рекой, цвету сиренью, Пылаю солнцем, льюсь луной,
Мечусь костром, беззвучу тенью, И вею бабочкой цветной
(«Эго-футуризм»)
Прием аперсонификации в данном тексте олицетворяет слияние человека с природой, «перевоплощение» личности, реализуемое ключевыми словами поэтики Северянина (светило, вода, цветок, огонь). Семантика ключевых слов изменяется по сравнению с прототипическим словарным значением из-за того, что для поэзии типично «сдвинутое, осциллирующее употребление», «поэтическая игра, как световая иллюминация, строится сразу на нескольких вспыхивающих одновременно или одно за другим значениях» (Апресян, 1994, 89)
Специфическая для идиостиля Северянина мозаичность семантического пространства поэтических текстов оправдана одним из лозунгов эгофутуризма, им провозглашенных: смелые образы, эпитеты (ассонансы, диссонансы). Регулярность персонификаций и аперсонификации базируется, на наш взгляд, на втором лозунге «новой» поэзии: самоутверждение личности.
Смысловая несовместимость слов (солнечная тоска, сиреневый ноктюрн, сочный вечер, бриллиантовый трепет и мн. др.)» использование ключевых слов как «маски» семантического предиката (...ах, я - фиалка..., Индейцы - точно ананасы, и ананасы - как индейцы... и др.) с очевидным диффузным значением слов свидетельствует о диффузном характере шкалы оценок поэта, о регулярном взаимопроникновении семи символических элементов в его поэтическом речемышлении и вызываемом ими эмоциональном напряжении (Маркелова, 2000, 15):
очень хорошо - довольно хорошо - нормально - плохо - довольно плохо -
очень плохо
восторг - радость -удовольствие - безразличие - неудовольствие - возмущение (гнев, презрение) В поэтической коммуникации диффузия оценочных значений репрезентируется иронической оценкой: передачей неодобрения, порицания, осуждения
с помощью слов и конструкций с внешне положительным знаком отношения: одобрением, похвалой, комплиментом-лестью:
О, бездна тайны! О, тайна бездны!
Забвенье глуби... Гамак волны...
Как мы подземны! Как мы надзвездны!
Как мы бездонны! Как мы полны! Ироническое отношение автора убедительно доказывается анализом языка Северянина поэтом и критиком В. Ходасевичем: «На самом-то деле мы не очень надзвездны, не очень подземны и не очень бездонны, а просто нас укачал автомобиль и только что выпитый ликер, и у нас кружится голова. И в эту самую минуту, когда мы уже готовы признать фешенебельное прекрасным, а элегантное - высоким, сам Игорь Северянин вдруг останавливает наш комфортабельный лимузин и с брезгливым лицом объявляет: «Гнила культура, как рокфор» (Ходасевич, 1991, 499).
1. Национальная картина мира
В последнее время выражение «картина мира» получило широкое употребление в самых различных областях гуманитарных наук.
Понятие картины мира действительно важно для современной науки, но оно требует четкого определения, поскольку нестрогость данного понятия и вольное обращение с ним не позволяет представителям разных дисциплин понять друг друга, достичь согласованности в описании картины мира средствами разных наук. Особенно важно определить это понятие для лингвистики и культурологии, которые в большей степени, чем другие науки, используют его в последнее время.
Полагаем, что к проблеме общего определения понятия картины мира следует подойти с общенаучной, гносеологической точки зрения, что позволит разграничить принципиально разные виды картины мира .
Под картиной мира в самом общем виде предлагается понимать упорядоченную совокупность знаний о действительности, сформировавшуюся в общественном (а также групповом, индивидуальном) сознании.
Принципиальным представляется разграничение двух картин мира – непосредственной и опосредованной.
^ Непосредственная картина мира – это картина, получаемая в результате прямого познания людьми окружающей действительности. Познание осуществляется как при помощи органов чувств, так и при помощи абстрактного мышления, которым располагает человек, однако в любом случае эта картина мира не имеет «посредников» в сознании и формируется как результат непосредственного восприятия мира и его осмысления.
Непосредственная картина мира, возникающая в национальном сознании, зависит от того способа, общего метода, которым она была получена. В этом смысле картина одной и той же действительности, одного и того же мира может различаться – она может быть рациональной и чувственной; диалектической и метафизической; материалистической и идеалистической; теоретической и эмпирической, научной и «наивной», естественно-научной и религиозной; физической и химической и т.д.
Подобные картины мира являются исторически обусловленными – они зависят в своем содержании от достигнутого к тому или иному историческому этапу уровня познания; они меняются с изменением исторических условий, с достижениями науки, развитием методов познания. В отдельных обществах или слоях общества может доминировать на протяжении длительного времени какая-то одна картина мира, определяемая господствующим методом познания.
Непосредственная картина мира тесно связана с мировоззрением, но отличается от мировоззрения тем, что она представляет собой содержательное знание, в то время как мировоззрение относится скорее к системе методов познания мира. Мировоззрение определяет метод познания, а картина мира – это уже результат познания.
Непосредственная картина мира включает как содержательное, концептуальное знание о действительности, так и совокупность ментальных стереотипов, определяющих понимание и интерпретацию тех или иных явлений действительности. Такую картину мира мы называем когнитивной .
Когнитивная картина мира в сознании личности системна и влияет на восприятие личностью окружающего мира:
предлагает классификацию элементов действительности;
предлагает приемы анализа действительности (объясняет причины явлений и событий, прогнозирует развитие явлений и событий, предсказывает последствия событий);
упорядочивает чувственный и рациональный опыт личности для его хранения в сознании, памяти.
Непосредственная, прямая картина мира – это результат отражения мира органами чувств и мышлением человека, результат познания и изучения мира общественным или индивидуальным сознанием. Она может быть определена именно как когнитивная , так как представляет собой результат когниции (познания) действительности и выступает в виде совокупности упорядоченных знаний – концептосферы. Н.М.Лебедева пишет: «Наша собственная культура задает нам когнитивную матрицу для понимания мира, так называемую «картину мира» (Лебедева 1999, с.21). Таким образом, когнитивная картина мира – это совокупность концептов и стереотипов сознания, которые задаются культурой.
^ Опосредованная картина мира – это результат фиксации концептосферы вторичными знаковыми системами, которые материализуют, овнешняют существующую в сознании непосредственную когнитивную картину мира. Таковы языковая и художественная картины мира.
^ Языковая картина мира – это совокупность зафиксированных в единицах языка представлений народа о действительности на определенном этапе развития народа,
Мышление народа не опосредуется его языком, что можно считать в современной науке установленным фактом, однако оно выражается, фиксируется, номинируется, овнешняется языком, и изучение представлений о действительности, зафиксированных в языке определенного периода, позволяет косвенно судить о том, каково было мышление народа, какова была его когнитивная картина мира в этот период.
Однако, подчеркнем еще раз со всей определенностью - языковая картина мира не равна когнитивной, последняя неизмеримо шире, поскольку названо в языке далеко не все содержание концептосферы, далеко не все концепты имеют языковое выражение и становятся предметом коммуникации. Поэтому судить о когнитивной картине мира по языковой картине мира можно лишь в ограниченном масштабе, постоянно имея в виду, что в языке названо только то, что имело или имеет сейчас для народа коммуникативную значимость – об этом народ говорит или говорил. Коммуникативная значимость языковой единицы, по-видимому, связана с ценностью выражаемого ею концепта для культуры народа (Карасик, Слышкин 2001, с.77).
Когнитивная картина мира существует в виде концептов, образующих концептосферу народа, языковая картина мира – в виде значений языковых знаков, образующих совокупное семантическое пространство языка.
Описание языковой картины мира как картины мира, опосредованной языковыми знаками, дает существенные сведения о когнитивной картине мира, но эти сведения исследователю нужно извлекать из языка специальными приемами. Важнейшая особенность вторичной, опосредованной картины мира заключается в том, что она не влияет на человека непосредственно в акте поведенческо-мыслительной деятельности. На непосредственное мышление и поведение человека в той или иной ситуации влияет когнитивная картина мира.
Так называемое «членение мира», о котором часто говорят в связи с языковой картиной мира, осуществляется в действительности не языком, а когнитивными классификаторами и принадлежит когнитивной картине мира. Язык вовсе не членит действительность – он отражает, фиксирует когнитивное членение, осуществляемое концептосферой - непосредственной, первичной картиной мира; язык лишь сигнализирует о таком членении.
Языковая картина мира создается:
номинативными средствами языка - лексемами, устойчивыми номинациями, фразеологизмами, фиксирующими то или иное членение и классификацию объектов национальной действительности, а также значимым отсутствием номинативных единиц (лакунарность разных типов);
функциональными средствами языка - отбором лексики и фразеологии для общения, составом наиболее частотных, то есть коммуникативно релевантных языковых средств народа на фоне всего корпуса языковых единиц языковой системы;
образными средствами языка - национально-специфической образностью, метафорикой, направлениями развития переносных значений, внутренней формой языковых единиц;
фоносемантикой языка;
дискурсивными средствами (механизмами) языка - специфическими средствами и стратегиями текстопостроения, аргументации, ведения спора, диалога, построения монологических текстов, особенностями стратегий и тактик коммуникативного поведения народа в стандартных коммуникативных ситуациях, приемами построения текстов разных жанров (например, афоризмов, анекдотов, рекламы и т.д.);
стратегиями оценки и интерпретации языковых высказываний, дискурсов, текстов разных жанров, критериями оценки их как образцовых или не образцовых, убедительных и неубедительных, удачных или неудачных и т.д.
Изучение языковой картины мира само по себе имеет чисто лингвистический смысл – для описания языка как системы, для выявления того, что есть в языке и как составляющие язык элементы в нем упорядочены; но если исследователь интерпретирует полученные результаты для выявления обозначенных языком когнитивных признаков, классификаторов и структур сознания, описание языковой картины мира выходит за пределы чисто лингвистического исследования и становится частью лингвокогнитивного исследования – используется для моделирования и описания концептосферы, концептуальной картины мира. Языковые знаки, слова выступают в этом случае средством доступа к единой информационной базе человека (А.А.Залевская) – его концептосфере, являются методом выявления когнитивных структур.
Таким образом, исследование системных отношений в языке, а также исследование его национального семантического пространства – это моделирование вторичной, опосредованной, языковой картины мира. Важным элементом выявления языковой картины мира является сопоставление языка с другими языками.
Описание языковой картины мира включает в себя:
описание «членения действительности», отраженного языком в языковых парадигмах (лексико-семантических и лексико-фразеологических группах и полях);
описание национальной специфики значений языковых единиц (какие семантические различия выявляются в сходных значениях в разных языках);
выявление отсутствующих единиц (лакун) в системе языка;
выявление эндемичных (существующих только в одном языке) единиц.
Когнитивная интерпретация результатов исследования языковой картины мира для описания первичной, когнитивной картины – лингвокогнитивный метод изучения концептосферы народа.
Таким образом, изучение языковой картины мира может оставаться в рамках описательной системной лингвистики, а в случае когнитивной интерпретации результатов может выступать как инструмент изучения первичной картины мира, концептосферы народа. Еще раз подчеркнем: эти два направления в описании языковой картины мира нельзя смешивать и тем более ставить знак равенства между ними: языковая картина мира лишь частично отражает концептосферу и лишь фрагментарно позволяет судить о концептосфере, хотя более удобного доступа к концептосфере, чем через язык, видимо нет.
Таким образом, когнитивная картина мира и языковая картина мира связаны между собой как первичное и вторичное, как ментальное явление и его вербальное овнешнение, как содержание сознания и средство доступа исследователя к этому содержанию.
^ Художественная картина мира - это вторичная картина мира, подобная языковой. Она возникает в сознании читателя при восприятии им художественного произведения (или в сознании зрителя, слушателя - при восприятии других произведений искусства).
Картина мира в художественном тексте создается языковыми средствами, при этом она отражает индивидуальную картину мира в сознании писателя и воплощается:
в отборе элементов содержания художественного произведения;
в отборе используемых языковых средств: использование определенных тематических групп языковых единиц, повышение или понижение частотности отдельных единиц и их групп, индивидуально-авторские языковые средства др.;
в индивидуальном использовании образных средств (система тропов).
В художественной картине мира могут быть обнаружены концепты, присущие только данному авторскому восприятию мира - индивидуальные концепты писателя.
Таким образом, язык выступает средством создания вторичной, художественной картины мира, которая отражает картину мира создателя художественного произведения.
В художественной картине мира могут отразиться особенности национальной картины мира – например, национальные символы, национально-специфические концепты. При этом следует всегда помнить, что художественная картина мира – вторичная, опосредованная картина мира, причем она опосредована дважды – языком и индивидуально-авторской концептуальной картиной мира.
При обсуждении понятия национальной картины мира нельзя обойти стороной вопрос о соотношении национального менталитета, концептосферы и картины мира.
Термин менталитет в последнее время стал очень популярен в научных исследованиях и в публицистике, однако содержание этого термина до сих пор не может считаться достаточно четко определенным.
Существуют самые различные, весьма противоречивые определения этого понятия. Под менталитетом понимают образ мыслей, психологический склад ума, особенности мышления, характер и мн. др. Слово стало модным, и часто употребляют его подчас именно для моды, вне строгого определения. Ср. фразу из книги П.С. Таранова: «Бумага» заменяет, замещает и подменяет человека… На этом менталитете можно сыграть» (Таранов 1997, с.17).
Менталитет мы определяем как специфический способ восприятия и понимания действительности , определяемый совокупностью когнитивных стереотипов сознания, характерных для определенной личности, социальной или этнической группы людей.
Восприятие и понимание действительности – сходные, но не совпадающие вещи. Восприятие – первый этап и основное условие понимания.
Можно говорить о менталитете личности, группы и народа (этноса). Менталитет конкретной личности обусловлен национальным, групповым менталитетом, а также факторами личного развития человека – его индивидуальным образованием, культурой, опытом восприятия и интерпретации явлений действительности. Это личные ментальные механизмы восприятия и понимания действительности.
Групповой менталитет – это особенности восприятия и понимания действительности определенными социальными, возрастными, профессиональными, гендерными и т.д. группами людей. Хорошо известно, что одни и те же факты действительности, одни и те же события могут быть по-разному восприняты в разных группах людей. Мужчины и женщины, дети и взрослые, гуманитарии и «технари», богатые и бедные и т.д. весьма по-разному могут воспринимать и интерпретировать одни и те же факты. Это связано с так называемым механизмом каузальной атрибуции, то есть когнитивными стереотипами, диктующим приписывание причин тому или иному следствию, событию. Менталитет группы формируется в тесной связи с групповыми установками, действующими в группе механизмами апперцепции.
Так, известно, что игроки проигравшей команды имеют тенденцию приписывать поражение влиянию объективных факторов (плохое поле, необъективное судейство и др.), в то время как наблюдатели склонны объяснять поражение субъективными факторами (не проявили воли, не старались, не хватило скорости и др.). Победители обычно успех приписывают собственным усилиям. Ср.: «у победы масса отцов, поражение всегда сирота». Есть детская, мужская, женская «логика» и т.д. Есть менталитет определенных психологических типов людей – ср., к примеру, менталитет оптимиста и пессимиста: первый говорит «еще полбутылки осталось», а пессимист говорит «уже полбутылки нет». Можно сказать, что менталитет имеет «автоматизированный» характер, он действует практически без контроля сознания, и поэтому во многих случаях «не объективен» - если человек хочет быть объективным, он должен сознательно преодолевать «указания» своего менталитета, свои установки, свою апперцепцию. При этом надо преодолевать и собственные ментальные стереотипы, и групповые, и национальные.
Разный национальный менталитет может воспринимать по-разному одни и те же предметные ситуации. Национальный менталитет как бы заставляет человека видеть одно и не замечать другое.
Русский менталитет, к примеру, неизменно фиксирует покорность азиатских женщин и не замечает повышенной активности собственных, в то время как азиаты прежде всего фиксируют активность и даже агрессивность русских женщин, не замечая покорности и пассивности собственных.
Понимание воспринятого также во многом обусловливается менталитетом.
Американец при виде разбогатевшего человека думает: «богатый – значит умный», русский же в этом случае обычно думает: «богатый – значит вор». Понятие «новый» у американцев воспринимается как «улучшенный, лучший», у русского – как «непроверенный». Карикатуру в китайской газете – девушка и юноша целуются на скамейке – европейский менталитет трактует как изображение распущенности молодых людей, а китайский – как критику недостатка жилплощади у китайцев.
Японские фильмы периода второй мировой войны, захваченные американцами, очень отличались от батальных лент Голливуда, где изображались победы американской армии – в японских фильмах изображалась в основном гибель людей, страдания солдат, плач матерей при получении похоронок. С точки зрения европейского восприятия, это были фильмы об ужасах войны, а вовсе не милитаристские ленты, призванные повысить дух японской армии и народа. Но японский менталитет воспринимал их по другой ментальной схеме, непонятной европейцам: «Вот видите, в каких условиях японский солдат продолжает выполнять свой долг».
Небольшое опоздание к назначенному сроку в гости русские считают проявлением уважения к хозяевам, а немцы – неуважением.
Русские учащиеся понимают повторное объяснение учителем того же самого материала как стремление добиться лучшего понимания ими этого материала, как стремление помочь ученику, а финны нередко думают про такого учителя: «Он нас за дураков считает, одно и то же рассказывает».
Если финны считают, что сообщить о нарушении закона любым человеком – это честно, то русские считают, что применительно к коллегам, знакомым, друзьям именно это – нечестно. Доносительство на своих товарищей, коллег, друзей, соседей осуждается. Финны, говоря о честности, имеют в виду необходимость соблюдения в поведении закона, который един для всех. Русские считают нечестным такое поведение, которое приводит к наказанию людей – их друзей, знакомых – со стороны государства или руководства.
Менталитет преимущественно связан с оценочно-ценностной сферой, ценностным аспектом сознания. Он оценивает воспринимаемое как хорошее или плохое, как представляющее ценность, соответствующее ценностям или не соответствующее им. К примеру, концепт белая ворона оценивается русским менталитетом негативно, так как существует ценность – соборность, коллективизм .
Менталитет , таким образом, выступает как совокупность принципов осуществления суждений и оценок. Менталитет, как и концептосфера, является ментальным явлением и дополняет национальную картину мира, формируемую концептосферой.
Менталитет и концептосфера тесно связаны и взаимодействуют в процессах мышления. Концепты как ментальные единицы в своем интерпретационном поле хранят когнитивные стереотипы – стандартные суждения о стандартных ситуациях, составляющие основу менталитета. К примеру, наличие в русской концептосфере концепта «авось» определяет ряд ментальных стереотипов русского сознания, «разрешающих» непредусмотрительность в поведении.
С другой стороны, национальный менталитет направляет динамику формирования и развития концептов – имеющиеся стереотипы влияют на содержание формирующихся концептов, диктуют некоторые фиксируемые в концептах оценки явлений и событий.
Необходимо разграничить национальный менталитет и национальный характер. Отличие национального менталитета от национального характера заключается, в нашем понимании, в следующем: менталитет связан преимущественно с логической, концептуальной, когнитивной деятельностью сознания, а национальный характер - с эмоционально-психологической сферой человека. Национальный характер – это сложившиеся эмоционально-психологические нормы поведения человека в обществе.
Национальное поведение народа, таким образом - это проявление менталитета и национального характера в стандартных ситуациях. Естественно, поведение всегда опосредовано как логической, так и эмоционально-психологической сферой человека, так что такое разграничение менталитета и характера в значительной степени условно, но во многих случаях оно оказывается необходимым.
Национальная картина мира представляет собой национальную концептосферу в совокупности с национальным менталитетом. Тем не менее, несмотря на тесную связь, менталитет и концептосфера – разные сущности, и их изучение требует разных методов и подходов. В принципе менталитет, видимо, сфера не лингвистики, не психолингвистики, не когнитивной лингвистики, а социальной и национальной психологии.
^
2. Семантическое пространство языка
Концептосфера и семантическое пространство
Принципиальным для современной лингвистики представляется разграничение концептосферы и семантического пространства языка.
Концептосфера – это чисто мыслительная сфера, состоящая из концептов, существующих в виде мыслительных картинок, схем, понятий, фреймов, сценариев, гештальтов (более или менее сложных комплексных образов внешнего мира), абстрактных сущностей, обобщающих разнообразные признаки внешнего мира. Концептосфере принадлежат и когнитивные классификаторы, способствующие определенной, хотя и нежесткой организации концептосферы.
^ Семантическое пространство языка - это та часть концептосферы, которая получила выражение с помощью языковых знаков. Вся совокупность значений, передаваемых языковыми знаками данного языка, образует семантическое пространство данного языка.
В семантическом пространстве мы различаем лексико-фразеологические и синтаксические концепты, то есть концепты, которые объективированы соответственно словами, фразеосочетаниями или синтаксическими структурами.
Изучая семантическое пространство языка, мы получаем достоверные знания о той части концептосферы, которая в нем представлена. В семантическом пространстве когнитивные классификаторы представлены интегральными семантическими признаками – классемами и архисемами разного объема и содержания.
Однако получить знания о всей концептосфере народа, группы людей или отдельного человека только по изучению семантического пространства нельзя, поскольку концептосфера гораздо объемней и шире семантического пространства языка.
Вместе с этим, динамика развития и изменения концептосферы прежде всего обнаруживается в речевой деятельности людей – появление новых номинаций сигнализирует о возникновении новых концептов. Однако лишь с течением времени отдельные новации, возникшие в концептосфере, могут найти свое выражение в устойчивых, стандартных языковых средствах, и то в том случае, если в этом будет коммуникативная необходимость.
Значительная часть концептосферы народа представлена в семантическом пространстве его языка, что и делает семантическое пространство языка предметом изучения когнитивной лингвистики.
Семасиология (отдел лингвистической науки, изучающий значения языковых единиц) установила, что семантика языка (семантическое пространство языка) – это не набор, не инвентарь семем, а сложная их система, образованная пересечениями и переплетениями многочисленных и разнообразных структурных объединений и групп, которые «упакованы» в цепочки, циклы, ветвятся как деревья, образуют поля с центром и периферией и т.п. Эти отношения отражают отношения концептов в концептосфере языка. И по отношениям между значениями в семантическом пространстве языка можно судить об отношении концептов в национальной концептосфере.
Устанавливая строение семантического пространства разных языков, лингвисты получают сведения о некоторых особенностях когнитивной деятельности человека, поскольку удается конкретизировать содержание и структуры знаний, находящихся в концептосфере людей.
Между концептами как единицами мыслительной деятельности существуют связи - по концептуальным признакам. Они просматриваются через языковые значения, через единицы, объективирующие концепты в языке, поскольку эти связи в языке маркированы - общностью морфем, просодем, фонетических сегментов, фоносемантически, а значит, могут быть обнаружены и описаны лингвистом.
Концептосферы разных народов, как показывает изучение семантического пространства разных языков, существенно различаются и по составу концептов, и по принципам их структурирования. Лингвисты установили эти различия, занимаясь теорией перевода, типологией языков мира, контрастивным изучением двух языков в процессе преподавания иностранного языка.
В лингвистике стал азбучной истиной тезис, что по устройству одного языка нельзя изучать устройство другого так же, как по плану одного города нельзя осматривать другой город. Национальная специфика концептосферы находит свое отражение и в национальной специфике семантических пространств языков. Сходные концепты у разных народов могут быть сгруппированы по разным признакам.
Сопоставление семантических пространств разных языков позволяет увидеть общечеловеческие универсалии в отражении окружающего людей мира, и в то же время дает возможность увидеть специфическое, национальное, а затем и групповое, и индивидуальное в наборе концептов и их структуризации.
Как семантическое пространство языка, так и концептосфера однородны по своей природе, это мыслительные сущности. Разница между языковым значением и концептом состоит лишь в том, что языковое значение – квант семантического пространства – прикреплено к языковому знаку, а концепт как элемент концептосферы с конкретным языковым знаком не связан. Он может выражаться многими языковыми знаками, их совокупностью, а может и не иметь представленности в системе языка; концепт может овнешняться на основе альтернативных знаковых систем, таких как жесты и мимика, музыка и живопись, скульптура и танец и др.
Итак, концептосфера – область мыслительных образов, единиц универсального предметного кода (В.И.Жинкин, И.Н.Горелов), представляющих собой структурированное знание людей, их информационную базу, а семантическое пространство языка – часть концептосферы, получившая выражение (вербализацию, объективацию) в системе языковых знаков – слов, фразеосочетаний, синтаксических структур и образуемое значениями языковых единиц.
Изучая семантическое пространство языка, исследователь получает определенные знания о концептосфере носителей этого языка, объективированной знаками языка и отраженной в его семантическом пространстве; необходимо только помнить, что эти знания о концептах, полученные из семантического пространства языка, не дают полного представления о концептосфере, поскольку концептосфера всегда шире семантического пространства языка.
^
Типы концептов и национальная специфика картины мира
Концептосфера языка – это совокупность концептов разных типов: мыслительных картинок, схем, фреймов и сценариев (Бабушкин, 1996).
Концепты – мыслительные картинки представляют когнитивные структуры, репрезентирующие внешние характеристики предметов окружающей действительности – их цветовую палитру, конкретную конфигурацию, другие внешние признаки («ромашка» – травянистое растение с одинокими белыми перистыми цветами на конце ветвистого стебля, желтым цветоложем конической формы, с характерным запахом); под рубрику концепта-схемы подводятся пространственно-графические (объемные и контурные) параметры реалий в отвлечении от их видовых характеристик («дерево» – многолетнее растение с твердым стволом и отходящими от него ветвями, образующими крону); концепт-фрейм –это ментальная «голография», ситуативно-объемное представление фрагмента действительности («город» – крупный населенный пункт, административный, торговый, промышленный и культурный центр); концепт-сценарий репрезентирует поэтапную динамику действий, закрепленных в коллективной памяти носителей языка (драка – ссора, сопровождаемая взаимными побоями).
Типы концептов носят всеобщий характер и не зависят от языка их вербализации.
Если типы концептов – принадлежность мыслительных процессов, универсальных для всего человечества, то собственно картина мира соотносится с содержанием концептов, которое разнится от языка к языку.
^
Концепт и слово
Концепт как единица концептосферы может иметь словесное выражение, а может и не иметь его. Возникает, таким образом, проблема вербализации (другими словами – языковой объективации, языковой репрезентации, языкового овнешнения) концептов.
Современные экспериментальные исследования показывают, что механизм мышления и механизм вербализации - разные механизмы и осуществляются на разной нейролингвистической основе.
А.Р.Лурия показал, что процессы мышления и вербализации локализованы в разных участках коры головного мозга, что свидетельствует об их автономности (Лурия 1998). Он показал также, что отдельным этапам и компонентам речепорождения соответствует деятельность вполне определенных участков мозга, и нарушение деятельности того или иного участка ведет к расстройству отдельного механизма речепорождения, что свидетельствует о многоуровневости и многокомпонентности механизма вербализации.
Вербализация может осуществляться в виде внешней речи в ее разновидностях, а также в виде письма. Механизмы речи и письма оказываются достаточно автономными: можно уметь говорить, но не уметь писать, можно утратить речь, но сохранить письмо, можно хорошо писать, но плохо говорить и др. Каждый отдельный механизм вербализации требует особой тренировки, особой системы упражнений - это хорошо знают преподаватели иностранных языков. Разные механизмы вербализации усваиваются человеком с разной степенью легкости, хранятся с разной степенью прочности и утрачиваются с разной скоростью.
В универсальном предметном коде человек оперирует некоторыми личностными концептами. Эти концепты выступают своеобразными кирпичиками, элементами в его мыслительном процессе, из них складываются комплексные концептуальные картины в процессе мышления. Эти концепты могут иметь, а могут и не иметь прямых коррелятов в естественном языке, которым человек пользуется.
Когда же человек в ходе мышления комбинирует отдельные концепты в пучки или концептуальные комплексы, вероятность того, что в языке для них найдется точный коррелят, еще более уменьшается. В таком случае, если возникает необходимость вербализации подобного концептуального комплекса, чаще всего приходится пользоваться словосочетаниями или развернутыми описаниями, а иногда и целыми текстами, чтобы передать требуемый смысл в наиболее полном объеме, наиболее адекватно. Таким образом, форма вербализации личностного смысла говорящего может быть различной; весьма различной может оказаться и эффективность передачи личностного смысла собеседнику.
Концепт есть комплексная мыслительная единица, которая в процессе мыслительной деятельности (в соответствии с голографической гипотезой считывания информации А.А.Залевской) поворачивается разными сторонами, актуализируя в процессе мыслительной деятельности свои разные признаки и слои; соответствующие признаки или слои концепта могут не иметь языкового обозначения в родном языке человека.
Отметим также, что одно и то же слово может в разных коммуникативных условиях репрезентировать, представлять в речи разные признаки концепта и даже разные концепты - в зависимости от коммуникативных потребностей, от объема, количества и качества той информации, которую говорящий хочет передать в данном коммуникативном акте и, естественно, в зависимости от смысловой структуры используемого слова, его семантических возможностей.
Когда концепт получает языковое выражение, то те языковые средства, которые использованы для этого, выступают как средства вербализации, языковой репрезентации, языкового представления, языковой объективации концепта.
Концепт репрезентируется в языке:
готовыми лексемами и фразеосочетаниями из состава лексико-фразеологической системы языка, имеющими «подходящие к случаю» семемы или отдельные семы разного ранга (архисемы, дифференциальные семы, периферийные (потенциальные, скрытые);
паремиями;
свободными словосочетаниями;
структурными и позиционными схемами предложений, несущими типовые пропозиции (синтаксические концепты);
текстами и совокупностями текстов (при необходимости экспликации или обсуждения содержания сложных, абстрактных или индивидуально-авторских концептов).
Языковой знак представляет концепт в языке, в общении. Слово представляет концепт не полностью - оно своим значением передает лишь несколько основных концептуальных признаков, релевантных для сообщения , то есть таких, передача которых является задачей говорящего, входит в его интенцию. Весь концепт во всем богатстве своего содержания теоретически может быть выражен только совокупностью средств языка, каждое из которых раскрывает лишь его часть.
Произнесенное или написанное слово является средством доступа к концептуальному знанию, и, получив через слово этот доступ, мы можем подключить к мыслительной деятельности и другие концептуальные признаки, данным словом непосредственно не названные. Слово, таким образом, как и любая номинация - это ключ, «открывающий» для человека концепт как единицу мыслительной деятельности и делающий возможным воспользоваться им в мыслительной деятельности. Языковой знак можно также уподобить включателю - он включает концепт в нашем сознании, активизируя его в целом и «запуская» его в процесс мышления.
Концепты могут быть устойчивыми – актуальными для мышления и общения, регулярно вербализуемыми, имеющими закрепленные за ними языковые средства вербализации, и неустойчивыми - нестабильными, еще формирующимися, глубоко личностными, редко или практически совсем не вербализуемыми, не имеющими закрепленных за ними системных средств вербализации.
Наличие языкового выражения для концепта, его регулярная вербализация поддерживают концепт в стабильном, устойчивом состоянии, делают его общеизвестным (поскольку значения слов, которыми он передается, общеизвестны, они толкуются носителями языка, отражаются в словарях).
Итак, языковые средства необходимы не для существования , а для сообщения концепта. Слова, другие готовые языковые средства в системе языка есть для тех концептов, которые обладают коммуникативной релевантностью, то есть необходимы для общения, часто используются в информационном обмене.
Очень многие, если не большинство концептов, видимо, не имеют системных языковых средств выражения, так как они обслуживают сферу индивидуального мышления, где без них невозможно мыслить, но далеко не все они предназначены для обсуждения.
^ Концепт и значениеДля современных исследований в лингвистике и когнитивной лингвистике очень важно различать концепт и языковое значение (семему).
Психофизиологическая основа концепта – некий чувственный образ, к которому «прикреплены» знания о мире, составляющие содержание концепта.
В слове мы различаем звуковую составляющую - означающее (лексему ), и смысловую составляющую - означаемое (семему ). Одна лексема способна означать несколько семем; всю совокупность семем, означаемых одной лексемой, мы называем семантема .
Каждая семема состоит из сем, семантических признаков - компонентов ее значения. Подробно все эти термины и их определения изложены нами в книге (Попова, Стернин, 1984).
Вычленяя и описывая семемы, а в их составе - семы, устанавливая системные (парадигматические) отношения между семемами по семам в рамках семантемы (совокупности семем одного слова), лингвист должен понимать, что это еще не сами концепты, единицы концептосферы, это лишь отдельные их составляющие, репрезентированные той или иной семемой или семой. И даже вся совокупность признаков, полученная из семантического анализа многих языковых знаков, объективирующих концепт, не представит нам содержания концепта полностью, потому что мир мыслей никогда не находит полного выражения в языковой системе.
Современная семасиология представляет смысловое содержание слова как систему семем и сем (семантических признаков), имеющих полевую структуру - с ядром, ближней, дальней и крайней периферией. Есть основания думать, что и концепт имеет полевую организацию. По крайней мере, наличие в нем ядра (прототипического образа универсального предметного кода и нескольких наиболее ярких когнитивных признаков), а также периферийных когнитивных признаков, составляющих его интерпретационное поле (см. Попова, Стернин 2006) представляется очевидным.
Знак универсального предметного кода как наиболее яркий образ, кодирующий концепт, входит, по-видимому, в ядро концепта; он носит индивидуальный чувственный характер и как таковой может выявляться и описываться исключительно психолингвистическими методами. Этот образ может быть выявлен в ходе психолингвистического интервью: «Опишите наиболее яркий образ, который у вас связан с понятием (словом) X», «Х – внешне какой?», «Х - что делает?» и т.д.
Экспериментальное исследование показало, что наиболее яркие наглядные образы у носителей русского языка связаны с названиями астрономических тел, транспортных средств, предметов быта, времен года, месяцев, времени суток, наименований частей тела человека и животных, названий лиц по родственным отношениям, наименований растений, приборов и аппаратов, печатных изданий, частей ландшафта. Наиболее яркие образы были выявлены для таких единиц как солнце, луна, кровь, автобус, стол, ночь, зуб, уголь, бабушка, мать, трава, парта, телефон, ключ, книга, лес, магазин, дождь, собака, яблоко, журнал, чай, очки, улица, газета, голубь .
Интересно, что те или иные образы обнаружены и для абстрактной лексики – они тоже имеют чувственный характер, но более субъективны, резче различаются у разных испытуемых: религия – церковь, монахи , молящиеся люди, иконы, библия, свечи ; молчание – люди со сжатыми губами и выразительными глазами, пустая комната, тишина ; быт – мытье посуды на кухне, телевизор в доме, уборка квартиры ; математика – цифры, формулы, графики , примеры в учебнике, в тетради или на доске, исписанная формулами доска и т.д. (Бебчук 1991).
Если же конкретный наглядный образ выявляется как групповой, совпадающий у группы испытуемых (ср., например, образы, выявляемые некоторыми частотными ассоциативными реакциями в ходе свободного ассоциативного эксперимента: береза – белая , пустыня – песок и т.д.), то этот образ уже можно рассматривать как факт концептосферы народа , как относительно стандартизованный образ, обработанный и «признанный» национальным сознанием.
Отметим, что обработанного, стандартного образа в сознании отдельной личности может не быть, либо он будет иметь яркую личностную составляющую, поскольку образ УПК формируется прежде всего из опыта личной перцептивной деятельности человека.
Концепт в сознании отдельного человека может быть вообще полностью личностным по содержанию. В таком случае говорят – «у него свое понятие о…», «у него свое представление о…». Это может обнаружиться и в словоупотреблении такого человека – он будет употреблять для экспликации своего концепта общеизвестные слова, но в таком смысле, который не является общепринятым, либо ему потребуется значительный по объему экспликативный текст, либо такой человек окажется вообще неспособным словесно вербализовать свой индивидуальный концепт.
Проблема обучения языку и развитие мышления в процессе обучения и воспитания есть прежде всего проблема формирования в сознании тех, кого мы обучаем, стандартных, принятых в данном обществе за образец концептов. В этом случае язык используется в своей основной функции – коммуникативной, для пояснения значений слов и через них – для формирования в сознании учащихся соответствующих концептов. Однако концепт как единица мышления, будучи сформированным, приобретает субъективно-личностный характер и его содержание вербализуется в значениях используемых для его номинации слов в неполном, ограничиваемом этими системными значениями объеме.
Из всего сказанного следует, что нельзя смешивать значение и концепт: концепт – единица концептосферы, информационной базы человека, значение - единица семантического пространства языка. Значение своими системными семами передает определенные признаки, образующие концепт, но это всегда лишь часть информационного содержания концепта. Для полной экспликации концепта нужны обычно многочисленные лексические единицы, а значит – многие значения.
^
Когнитивные классификаторы и картина мира
Понятие классификаторов одним из первых детально разработал Дж.Лакофф. В статье «Мышление в зеркале классификаторов» он писал, что различные народы мира классифицируют, казалось бы, одни и те же реалии совершенно неожиданно. В каждой культуре существуют специфические сферы опыта (рыбная ловля, охота и другие), которые определяют связи в категориальных цепочках понятий; идеальные модели мира, в т.ч. мифы и различные поверия, которые также могут задавать связи в категориальных цепочках; специфическое знание, которое получает при категоризации преимущество перед общим знанием и проч.
Дж.Лакофф отмечает, что основным принципом классификации является принцип сферы опыта. В заключение Дж.Лакофф приходит к выводу, что когнитивные модели используются при осмыслении мира. Они помогают осмыслить ту часть опыта человека, которая ограничена человеком и воспринимается им самим (Лакофф 1988, с.12-51).
Исследование Дж.Лакоффа убедительно показывает, что классификаторы – категория исключительно ментальная, порождаемая мышлением человека. Репрезентируясь в языковой семантике, классификаторы играют важную роль в организации семантического пространства каждого языка, организуя его в те или иные структуры. Стало быть, семантическое пространство каждого языка существует как стремящееся к бесконечности множество значений, связанных классифицирующими семантическими признаками в разнообразные группы, классы, ряды и поля, составляющие в конечном итоге определяющее начало устройства системы любого языка.
Из опыта анализа действительности человек выводит классификационные категории, которые затем прикладывает к воспринимаемой и осмысляемой действительности. Эти классификационные категории являются элементами концептосферы (то есть определенными концептами), и они упорядочивают для человека и действительность, и язык: в соответствии с этими классификаторами объединяются и дифференцируются как предметы действительности, так и языковые единицы.
Эти семантические признаки (категории) называются когнитивными классификаторами потому, что они классифицируют опыт в процессе его познания (когниции). Будучи выявлены в семантике классов единиц, классификаторы выступают как интегральные или дифференциальные семы.
Важно подчеркнуть, что все они при этом остаются обобщающими признаками в концептосфере, будучи лишь представлены в семантическом пространстве языка соответствующими семами.
Набор когнитивных классификаторов часто оказывается глубоко национальным, что особенно заметно на примере категории именного класса (рода) – количество родов колеблется в разных языках от нуля (английский язык) до 40 (вьетнамский) и более.
Многообразие когнитивных классификаторов зависит от уклада жизни людей, их практических потребностей. Если у первобытных племен имеются десятки обозначений различных видов флоры и фауны, значит в данном сегменте их сознания «задействовано» больше когнитивных классификаторов, чем в соответствующей сфере в мозге европейца, которому такое подробное расчленение данного участка действительности просто не нужно. В этом случае в семантике языка говорящих по-русски или по-английски будут выявляться лакуны, свидетельствующие о своеобразии и неповторимости «чужой» для них картины мира.
(от лат. subjectum - подлежащее + греч. semantikos - обозначающий) - модель категориальной структуры индивидуального сознания, на основе которой путем анализа значений объектов (понятий и т.п.) выявляется их субъективная «классификация». Размещение в С. с. п. тех или иных значений позволяет проводить их анализ, судить об их сходстве и различии. Математически субъективное семантическое пространство выражается с помощью координатных осей, точек и вычисления расстояния между ними.
Построение С. с. п. как метод исследования и как модельное представление категориальных структур получило широкое распространение в области психологии памяти (семантические модели долговременной памяти), психологии мышления и теории принятия решения. Этот метод находит также применение в дифференциальной психологии, в исследовании когнитивных (познавательных) аспектов сознания и самосознания (личности и группы). См . Семантика , психосемантика . (В.Ф. Петренко)
Добавление ред .: Очевидно, изучение С. с. п. относится к исследованиям того, что Л.С. Выготский назвал «внутренней, или смысловой, структурой сознания».
Психологический словарь. И. Кондаков
Субъективное семантическое пространство
- Словообразование - происходит от лат. subjectum - подлежащее и греч. semantikos - обозначающий.
- Категория - система категорий индивидуального сознания, при помощи которых происходит оценка и классификация различных объектов, понятий.
- Специфика - если принять определенные допущения, в частности о независимости данных категорий, то появляется возможность размещения тех или иных значений в многомерном семантическом пространстве, которое получает свою характеристику в системе координатных осей, на основании которых вычисляется расстояние между значениями.
Глоссарий психологических терминов. Н. Губина
Субъективное семантическое пространство (от лат. subjectum - подлежащее и греч. semantikos - обозначающий) - система категорий индивидуального сознания, при помощи которых происходит оценка и классификация различных объектов, понятий. Если принять определенные допущения, в частности о независимости данных категорий, то появляется возможность размещения тех или иных значений в многомерном семантическом пространстве, которое получает свою характеристику в системе координатных осей, на основании которых вычисляется расстояние между значениями.
СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО - предложенная американским физиком Д. Бомом модель целостности мира как всеобъемлющего движения (Holomovement). Он поставил задачу построения концепции, которая в рамках единого методологического подхода объединила бы материальную Вселенную и сознание. Фундаментальная отличительная черта космологии Бома состоит в признании неразрывного единства реальности, ее неделимой целостности. С этой точки зрения мы являемся частью целого, которое обладает способностью генерировать идеи о самом себе и регистрировать их внутри себя самого. Эта парадигма объединенного бытия напоминает индийскую концепцию акаша.
В России близкий подход развивал математик и философ В.В. Налимов. Однако в его концепции смыслы и материя - это не различные проявления единой реальности, как у Бома, а две автономные реальности - физический мир и мир семантический, которые непосредственно связаны между собой через геометрию мира. По мнению Налимова, такой подход обладает тем преимуществом, что создает предпосылки для построения сверхъединой теории поля, которая будет объединять оба слоя реальности. Придавая смыслам самостоятельное существование как особой реальности, Налимов формулирует основную аксиоматику своей концепции. Весь воспринимаемый нами мир интерпретируется как множество текстов. Что касается биосферы, то здесь текстами следует считать отдельные особи, виды, популяции; в ноосфере в качестве текстов следует принимать различные аспекты сознательной деятельности.
Ключевым понятием тезауруса концепции С.п. является понятие смысла. Согласно Дж. Колеру, смысл есть сеть значений в определенных состояниях и алгоритм для решения проблем. Природа смысла раскрывается через одновременный анализ семантической триады - смысл, текст, язык (код). «Смысл смысла, - пишет австро-американский психолог В. Франкл, - в том, что он направляет ход бытия». Эволюция текста связана со спонтанным появлением фильтра, взаимодействующего с исходной функцией. Для описания этого взаимодействия Налимов предлагает использовать формулу Байеса, которая применяется при решении статистических задач о минимуме риска. Формула Байеса позволяет рассчитать апостериорную вероятность каждого из возможных событий. По Налимову, изначально все возможные смыслы мира спрессованы вдоль семантической оси подобно тому, как на действительной оси спрессованы числа (линейный континуум Кантора). Поскольку спрессованность смыслов в одномерном С.п. следует понимать как их непроявленность, их исходное состояние надо интерпретировать как семантический вакуум. Распаковывание смыслов, или появление текстов, осуществляется путем формализма Байеса, который осуществляет вероятностное взвешивание вдоль семантической оси. Возникновение вдоль этой оси функции распределения статистических весов (плотности вероятности) и означает появление текста. В общем случае, полагает Налимов, можно говорить о текстах, задаваемых функцией распределения не только вдоль оси, но и в многомерном С.п. Если физический мир и мир семантики - два автономных слоя реальности, то их взаимосвязь должна обеспечиваться потоками информации. В рамках анализируемой концепции информацию следует рассматривать как сложный процесс, состоящий из элементарных актов, протекающих в многомерном мире самоорганизующихся систем. Такое понимание информации соответствует философии А. Бергсона и А. Уайтхеда, ориентированной на системный подход постнеклассической науки. Информация, обеспечивающая связь между материальным и семантическими слоями реальности, может быть только необратимым процессом, развивающимся в многомерном и нелинейном мире.
Недостаток концепции В.В. Налимова состоит в том, что, постулируя самостоятельное существование С.п., он не видит необходимости определить соответствующий ему физический референт. Уход от поисков такого референта равнозначен отказу от исследования проблемы методами теоретической и экспериментальной физики.
Независимую попытку обнаружить такой физический референт в 1960-х гг. предпринял российский физико-химик Н.А. Кобозев. По его мнению, для того, чтобы мозг человека был способен мыслить безэнтропийно, должен существовать внешний источник антиэнтропии, или энтропийный вакуум. Связь между этим источником и атомно-молеку- лярными структурами коры головного мозга, согласно гипотезе Кобозева, обеспечивается квантовым ансамблем сверхлегких частиц, обладающих спином S. Однако эти частицы не были обнаружены экспериментально.
Другое решение проблемы предложено Л.B. Лесковым, который сформулировал мэоническую парадигму. Используя в качестве исходного пункта концепцию С.п. Налимова, Лесков дополнил ее двумя постулатами: а) физическим референтом С.п. является мэон - разновидность физического, или квантового, вакуума; б) все объекты материального мира, начиная от элементарных частиц и кончая мозгом человека, обладают свойством консиенции - способностью информационного взаимодействия с семантическим потен-циалом мэона (conscientia на латыни означает осведомленность в чем-либо, совместное знание). Преимущество такого подхода очевидно: он открывает путь к использованию достижений современных теорий физического вакуума, а также к проведению на этой основе специальных экспериментальных исследований.
Свойства мэона парадоксальны. Не будучи объектом материального мира, включенным в метрику Эйнштейна-Минковского, мэон не подчиняется закономерностям термодинамики и теории относительности. Если передача информации осуществляется с участием мэона, то скорость этого процесса может значительно превышать скорость света. Не подчиняясь закону роста энтропии, мэон не характеризуется стрелой времени: прошлое, настоящее и будущее для него как бы синхронны. Эти свойства мэона не укладываются в картезианско-ньютонову парадигму, но здесь нет противоречия, т.к. речь идет о квантово-механическом феномене, соответствующем постнеклассической картине мира. Процессы информационного взаимодействия семантического потенциала мэона с материальными объектами можно описывать на языке современных теорий физического вакуума (торсионные волны в модели А.Е. Акимова - Г.И. Шилова, взаимодействие бюонов по Ю.А. Баурову).
Остается открытым вопрос о механизме кодирования семантического потенциала в квантовых структурах мэона. Существует, однако, один радикальный способ обойти эту трудность: достаточно предположить, что мэон выполняет функцию не банка, а транспортного агента смыслов, а их генерацию в этом случае можно связать с индивидуальным и «коллективным» сознанием. Этой гипотезе соответствует семантический принцип, которому можно придать либо слабую, либо сильную форму. В первом случае это будет означать, что существует планетарное семантическое поле, а во втором - этому соответствует космическое поле.
Литература:
Налимов В.В. Спонтанность сознания. М., 1989;Лесков Л.В. Семантическая Вселенная // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 1994. № 2.
Словарь философских терминов. Научная редакция профессора В.Г. Кузнецова. М., ИНФРА-М, 2007, с. 487-489.
М.Ф. Панкина
СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО ЯЗЫКА И ПОДХОДЫ К ЕГО ИЗУЧЕНИЮ
Изучая семантическое пространство языка, мы получаем достоверные знания о той части кон-цептосферы, которая в нем представлена. Устанавливая строение семантического пространства языка, лингвисты получают сведения о некоторых особенностях когнитивной деятельности человека, поскольку удается конкретизировать содержание и структуры знаний, находящихся в концентосфере людей.
Термин «семантическое пространство языка» прочно вошел в обиход как метафора, связанная с осмыслением и освоением концептуальной значимости «языка пространства» (пространственных объектов, их связей и отношений) в механизмах языковой категоризации мира [Кубряко-ва 1997].
Важнейшей стороной связи когнитивной науки с лингвистикой является исследование семантики, значения языковых форм и выражений. «Семантика - это все содержание, вся информация, передаваемая языком или его единицами» [Степанов 1990: 436].
Современная когнитивная лингвистика принципиально разграничивает концептосферу и семантическое пространство языка.
Семасиология - отдел лингвистики, который изучает значения языковых знаков и разъясняет смысл человеческих высказываний. Ее цель состоит в том, чтобы выявить структуру мысли, скрытую за внешней формой языка. Традиционная семасиология занималась довольно бессистемно то значениями индивидуальных выражений, то изменениями значений. «.. .Ключ к пониманию мыслительных категорий и категорий нашего опыта лежит в анализе языковых данных - ведь именно они отражают и объективируют то, что уже подверглось когнитивной обработке человеческим разумом» [Кубрякова 2000: 84].
Что касается современной семасиологии, то основным предметом ее внимания является семантическое представление: вместо того, чтобы рассуждать о значениях и изменениях значения, она стремится моделировать их и представлять в виде эксплицитных формул.
Ученые, посвятившие свои работы изучению когниции [Гарднер, Демьянков 1992: 39-77], [Демьянков 1994: 17-33] полагают, что наиболее существенные из представлений нашего мозга и имеющихся структур сознания - это те, которые
уже сформировали значения языковых знаков, те, которые репрезентируют структуры сознания с помощью языковых знаков.
Предмет когнитивной лингвистики - анализ семантического пространства языка, репрезентирующего те или иные концепты. Когнитивная лингвистика использует понятие «концепт» для отграничения исследуемого материала, а также для раскрытия внутреннего единства и структурированности значительных участков лексико-фра-зеологической и синтаксической системы языка, объединенных репрезентацией одного концепта в разных его ипостасях.
Понятие «пространство» в терминологии имеет несколько больший семантический потенциал, чем в прямом значении: «пространство» - это организованная среда. Среда в этом случае рассматривается как совокупность природных или иных условий существования.
Психология оперирует понятием «субъективное семантическое пространство», под которым понимается система категорий индивидуального сознания, при помощи которых происходит оценка и классификация различных объектов, понятий путем анализа их значений.
«Семантическое пространство языка - часть национальной концептосферы, обозначенная языковыми средствами, названная в языке и представленная семемами и семами» [Попова, Стер-нин 1999: 28-29].
В семантическом пространстве получаемая извне информация существует в виде лексических и синтаксических значений, которые обрабатываются соответствующим языком. Вся совокупность значений, передаваемых языковыми знаками данного языка, образует семантическое пространство данного языка.
Число лексических значений (семем) как единиц плана содержания языка скорее всего не может быть подсчитано. Число лексем оказывается меньше числа семем, так как большинство
слов многозначны. Необозримость лексико-се-мантической системы в целом побуждает исследователей ограничиваться частными системами. Исследователи выделяют различного рода лекси-ко-семантические группы, классы, поля. В настоящее время известно несколько подходов к структурами семантического пространства языка.
Например, ПС. Щур различает несколько типов членения семантического пространства на поля, используемые в языкознании [Щур 1974]. Два принципа положены в основу объединения поля: парадигматический и синтагматический.
Парадигматический принцип группировки лексических единиц представлен в полях Г. Ип-сена, Й. Трира, JI. Вайсгербера , , . Основой для вычленения этого типа полей служит наличие общих значений у групп слов, составляющих данное поле.
Начало синтагматического исследования полей положено В. Порцигом . Он первым обратил внимание на наличие системных семантических зависимостей, которые существуют между словами типа «лаять» и «собака», «ржать» и «лошадь», «цвести» и «растение». Эти зависимости (wesenhafte Bedeutungsbeziehungen «существенные смысловые связи», по терминологии В. Порцига), обусловленные семантической совместимостью сочетающихся лексем, явились основанием для выделения семантических полей, которые представляют собой минимальные сочетания слов, ядром которых выступает глагол или прилагательное. Однако В. Порциг не принимал во внимание структурного критерия, и ему не удалось показать разнообразия взаимодействий всех элементов лексического состава языка.
Исходя из методических соображений, удобнее начать описание лексико-семанти-ческих систем с лексико-семантического поля.
Понятие поля соотносимо с понятием категория. Категория, как правило замкнута, она насчитывает относительно небольшое и при этом конечное число членов, образующих между собой оппозиции и четко отграничиваемых друг от друга. В поле же объединяются элементы, число которых не обязательно должно быть конечным и неизменным. Внешние границы поля размыты. Точно так же могут быть размыты и границы между элементами поля, хотя отношения между ними
имеют тоже характер оппозиций.
В лексико-семантическом поле группируются слова, семемы которых имеют общие компоненты значения (интегрирующие семы). Между собой семемы различаются не менее чем одним компонентом значения (дифференциальной семой). В лекси-ко-фразеологическом поле объединяются слова и фразеологизмы, семемы которых обладают одной или несколькими тождественными семами.
Лексические оппозиции опираются на различия в семном составе семем. Одна и та же сема может быть в одних случаях интегрирующей, а в других дифференцирующей. Семы представляют собой минимальные элементы, выявляемые при «расщеплении» значений слов. Они выделяются в результате оппозиционных тестов, составляющих так называемый метод компонентного анализа.
Все разновидности концептов были обнаружены путем анализа значений (семем) слов. Сфера концептов в голове человека многомерна и многокрасочна.
Семасиология установила, что семантическое пространство языка - это не набор, не инвентарь семем лексем, а весьма сложная их система, образованная пересечениями и переплетениями многочисленных и разнообразных структур, организующих концепты то в ряды, то в цепочки, то в поля с центром и периферией, то в ветвящиеся деревья, то в серии с перекрестными отсылками и др. [Попова 1996: 65]. В семантическом пространстве языка много разных конфигураций концептов. Вся эта сложная система концептов, образующая семантическое пространство данного языка, требует дальнейшей разработки и детализации. Это пространство открывается лишь тем исследователям, которые ищут системные отношения между языковыми значениями. Устанавливая строение семантического пространства разных языков, лингвисты получают сведения о некоторых особенностях когнитивной деятельности человека, поскольку удается конкретизировать содержание и струкгуры знаний, находящихся в концептосфере людей.
Семантические пространства разных языков могут существенно отличаться друг от друга и по составу концептов, и по принципам их структурной организации. Лингвисты установили эти различия, занимаясь теорией перевода,
типологией языков, контрастивным анализом родного и изучаемого языка. Сопоставление семантических пространств разных языков позволяет увидеть общечеловеческие универсалии в отражении окружающего людей мира и в то же время выявляет специфическое, национальное, а затем и групповое, и индивидуальное в наборе концептов и их структуризации.
Человечество живет на одной планете, однако в разных уголках Земли, в сознание людей попадают не одни и те же впечатления. Это ведет к образованию разных наборов концептов в концептосферах разных языков. Даже при наличии тождественных концептов у разных народов в семантическом пространстве их языков эти концепты могут быть по-разному сгруппированы, объединены по разным признакам.
Сопоставление устройства семантических пространств разных языков позволяет увидеть общечеловеческие закономерности познания и их варьирование, их разнообразие, их национальную специфику. Устройство семантического пространства играет определяющую роль в организации всей системы конкретного языка.
Одним из интереснейших открытий в процессе изучения семантических пространств было обнаружение классификаторов (от лат. classis - разряд, класс и fació - делаю, раскладываю), используемых людьми для «упаковки» близких в каком-нибудь отношении концептов в ту или иную структуру.
Исследование Дж. Лакоффа убедительно показывает, что классификаторы - категория исключительно ментальная, порождаемая мышлением человека. Классификаторы играют важную роль в создании семантического пространства каждого языка, организуя его в те или иные структуры. Семантическое пространство каждого языка существует как стремящееся к бесконечности множество концептов, структурированных с помощью классификаторов разного рода. [Лакофф 1988]. Когнитивные классификаторы, принадлежа концептосфере, выявляются через анализ интегральных сем языковых единиц.
Классификаторы, которые рассматривал Дж. Лакофф, имели формальное, то есть конкретно чувственное выражение. Это были окончания, служебные слова и другие звучащие показатели. Но классификаторы обнаруживаются и в самом семантическом пространстве, в
группировке его концептов путем обозначения таких концептов одним и тем же звуковым сигналом (одной и той же лексемой или группой взаимосвязанных в ряды и последовательности лексем). Такого рода классификаторы не лежат на поверхности системы языка и выявляются только при семантическом анализе лексики и фразеологии.
Классификаторы играют важную роль в организации семантического пространства каждого языка, организуя его в те или иные структуры. Следовательно, семантическое пространство языка существует как стремящееся к бесконечности множество концептов, связанных классификаторами в разнообразные группы, классы, ряды и поля, составляющие в конечном итоге определяющее начало устройства системы любого языка.
Познание человеком окружающего мира безгранично и беспредельно. Семантическое пространство развивается одновременно с процессом познания человеком окружающего мира. Поэтому можно говорить о безграничности и беспредельности развития как концептосферы, так и семантического пространства языка.
Список литературы
Гарднер Г., Демьянков В.З. Когнитивизм, когниция, язык и лингвистическая теория //Язык и структуры представления знаний. - М.: ИНИОН РАН, 1992.
Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода //Вопросы языкознания. - 1994. № 4.
Кубрякова Е.С. Язык пространства и пространство языка: К постановке проблемы //Изв. РАН. Серия лит. и яз. - 1997. Т. 56. № 3.
Кубрякова Е.С. О понятиях места, предмета и пространства //Логика языка. Языки пространств. - М., 2000.
Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов //Новое в зарубежной лингвистике. -М.: Прогресс, 1988.
Попова З.Д. Семантическое пространство языка как категория когнитивной лингвистики. // Вестник Воронежского гос. ун-та. Сер.1. Гуманитарные науки, 1996. - № 2.
Попова З.Д., Стернин H.A. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. - Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1999.
Степанов Ю.С. Семантика. //Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: ИЯ АН СССР, 1990.
Щур Г.С. Теория поля в лингвистике. - М.: Наука, 1974.
Ipsen G. Der alte Orient und die Indogerma-nen. - Stand und Aufgaben der Sprachwissenschaft. -Heidelberg, 1924.
Porzig W. Wesenhafte Bedeutungs-beziehun-gen // Beiträge zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur, 1934. - Bd.58.
Trier J. Deutsche Bedeutungsforschung Germanische Philologie. - Heidelberg, 1934.
Vom Weltbild der deutschen Sprache. l.HB.-Düsseldorf, 1953.
THE SEMANTIC SPACE OF A LANGUAGE AND APPROACHES TO ITS STUDY
Studying the semantic space of a language, we obtain true knowledge about that part, of the conception-sphere, which is presented in it. Determining the semantic structure of a language space, linguists get information about some peculiarities of a cognitive activity of a person, because they succeed in specifying the content and the structure of the knowledge presented in the conceptionsphere of people.
